Лиля пожала плечами еще раз.

Хватит, не хватит... не на улице же им ночевать? И не в доме напротив?

— Сколько стоит?

— Три медяка за ночь. За двоих. В комнате два тюфяка, это без питания.

Лиля кивнула.

Цена была божеская. Дорого, конечно, не без того, на три медяка можно было два раза плотно и сытно поесть. Но — пусть.

Зато она может присмотреться к трактирщику. Может погулять по городу.

Может...

Может выспаться.

Им с Лари это сейчас необходимо.

— Вот деньги. За три дня.

Лиля выложила на стойку десять медяков. Трактирщик сгреб их, не моргнув глазом — и подозвал одну из служанок.

— Сита! Сита, открой женщинам угловую комнатку, да тюфяки принеси.

Лиля поблагодарила и пошла к лестнице.

Честное слово, сейчас она бы даже на клопов и тараканов внимания не обратила. Но против обыкновения — их не было.

Тюфяки были набиты чем-то вроде водорослей, или еще чего... не солома, та бы кололась безбожно. Не перо и не пух, это точно. Но они были приятно толстенькими, одеяла — двумя большими кусками шерсти... В комнате было чисто.

Изнутри дверь закрывалась на большую щеколду, посреди комнаты стоял стол, на нем кувшин и таз для воды. Две кровати — скорее, рамы, на которые и положили тюфяки.

Еще бы вымыться...

Но Лиля решила не гневить судьбу. И так обласкана сверх меры.

Она сбросила обувь, сделала пару глотков из фляги с горлодером, завернулась в одеяло, упала на кровать — и уснула.

Краем гаснущего сознания она еще отметила, как Лари задвигает щеколду — и тоже падает на кровать. И сон сморил девушек наглухо.

# # *

Когда Лиля открыла глаза, за окнами как раз светало. Занимался новый день.

Она медленно, прислушиваясь к своему телу, потянулась.

Тело ответило ноющей тупой болью.Нет, не там. Просто — ныли и болели мышцы, но это была правильная усталость. Как после тяжелого трудового дня потянуться — и заноет каждая мышца, но ни одна не надорвется, ни одна не застонет от боли, ни одна не закричит, кляня своего бестолкового хозяина за невнимательность.

Живот вообще пребывал в покое.

Лиля коснулась его ладонью.

— Как ты там, малыш?

И словно волна пробежала.

Лиля была уверена, что сегодня, в первый раз, внутри шевельнулся ее ребенок.

Эх, Джерисона нет рядом! Вот кто был бы доволен! Счастлив!

Но — ребенка он, в лучшем случае, через год увидит.

Да чтоб тебе оплешиветь, твое величество Энтор! У тебя интриги, политика, всякие тайности и крайности... вот зачем меня-то похищать было!

Гад, гад, гад!!!

Мысленно обругав короля Авестера, Лиля почувствовала себя получше, послала ему еще один луч поноса и задумалась.

Надо бы отлежаться еще денек.

Да, так она и сделает. И Лари тоже.

Сегодня они спят и едят.

Еще — отмываются и приводят себя в порядок. Из Бермы она пока уезжать не собирается, а если захочет уйти, так в старуху себя превратить несложно. Но пока...

Пока лучше выглядеть как человек.

Да, именно так.

Отсыпаться, отъедаться, отмываться, переодеваться...

Как раз дня им хватит. Или лучше — два дня?

Лиля решила посмотреть по состоянию и пошевелилась.Лари открыла глаза.

– А...

— Лежи, — успокоила ее Лиля. — Я спущусь вниз, закажу нам пару кувшинов с водой, а лучше бочку, будем отмываться.

— Бочку?

Ванную бы!

Но Лиля знала, что такую роскошь на постоялых дворах держат редко. Разве что для дворян, и не везде.

Остановятся здесь дворяне?

Да никогда!

А вот в доме напротив ванная может и найтись. Но вот идти туда неохота.

Лиля понимала, что никто не будет ее ловить, сажать на цепь, насиловать... это она уже просто передергивает.

• На кой она нужна в борделе, если есть помоложе, посимпатичнее и на все готовые? Да, и не беременные?

А все равно — не тянет ее даже заходить туда.

Нет, не тянет.

Итак, моемся, переодеваемся... что у нас из одежды?

Лиля принялась перетряхивать свои сумки.

Одежда у нее была. Покидая «Русалку», она захватила с собой пару платьев, по принципу — авось да пригодятся. Хоть бы и на тряпки пустить.

На тряпки их рвать не пришлось, а тащить...

Не на себе же!