Плащи были и уЛили, и у Лари, так что...

Девушки обнялись для тепла, один плащ подстелили, во второй завернулись — и тоже уснули.

Спать по очереди?

А смысл?

Их двое, а мужчин тут двенадцать человек. Если что...

Лиля отдавала себе отчет — долго она не посопротивляется. Ну, минут десять.

Потом ее скрутят и сделают, что захотят. А раз так — нечего себе нервы трепать.

Спать!

И еще раз — спать! Даже помирать лучше как следует выспавшись.

Обошлось.

Никто девушек убивать не стал. Все проснулись к вечеру, съели по куску печеной рыбы — и принялись деловито .? грузиться в лодки.

Опускалась ночь.

Романтика?

Ночной лов, звезды, море...

Увы.

Первым делом — холод,

Ночью на море адски, каторжно, безумно... холодно? Даже не так.

Промозгло.

Может?, Лиле не повезло с морем, может со временем года — все же осень на носу, но было промозгло. Не спасали ни теплые плащи, ни шерстяные кофты, пододетые под ' низ...

Один из рыбаков посмотрел на это дело, потом буркнул что-то неразборчиво себе под нос, достал из ящика под скамейкой еще один плащ и протянул Лиле.

Женщина с благодарностью взяла и укуталась.

Все равно было холодно, но появилась надежда пережить эту ночь.

Мужчинам — что?

Они привыкли, они притерпелись, они, на минутку, работают! Гребут так, что спины дымятся!

А она?

Сидит, вычерпывает воду, и мерзнет, мерзнет, мерзнет...

Но выбора не было. Плыть на корабле Лиля не могла по вполне понятным причинам.

Э-эх...

Когда они причалили — уже под утро, Лиля все-таки промерзла. И крепко отхлебнула из фляги, чтобы согреться.

Лари была не в лучшем состоянии. Но рыбу чистить все равно пришлось. А как иначе?

И поесть их заставили, почти силой. А растирала ноги, спину и грудь себе и подруге Лиля уже на одних моральноволевых, понимая, что если они этого не сделают...

Свалиться им еще не хватало.

Воспаление легких здесь и сейчас — это приговор. Для любой из них. А потому...

Через не могу.

Через стиснутые до хруста зубы.Через боль и закрывающиеся глаза — двигаться. Хоть как-то...

А впереди еще одна такая ночь...

Лиля не застонала только потому, что уснула быстрее, чем улеглась. Когда голова ее коснулась плаща, она уже спала.

Убивать будут?

Сделайте одолжение, убивайте! Только — не будите! А то она сама кого угодно убьет!

Как ни странно, вторая ночь путешествия оказалась легче первой.

То ли привыкла, то ли...

— Не боитесь шторма? — спросила она у одного из рыбаков.

Имен она так и не знала. Да мужчины и не рвались их называть, равно как и спрашивать имена девушек.

Берта попросила, им заплатили — вот и достаточно.

— Не будет шторма, — ответил мужчина. Пожевал немного трубку, которую грыз все это время, и добавил. — Ночь будет тихая... хорошо.

— Если мне понадобится обратно — я смогу вас найти? — решилась Лилиан.

— В трактире у дядюшки Патни, — кивнул мужчина. — Тот знает, когда мы бываем.

— Спасибо.

Рыбак кивнул — и опять занялся своим делом. Дальше Лиля решила не расспрашивать. И тоже принялась за работу.

К себе она прислушивалась достаточно часто. Период у нее такой — второй триместр. Самый опасный для ребенка и матери. Если потерять ребенка в первом триме-стре — это может пройти и без последствий — организм еще не перестроился как следует, отойдет.

Если в третьем — это уже преждевременные роды. Ребенок может не выжить, но мать справится.

А если во втором...

Тут может погибнуть и мать, и ребенок.

Хотя здесь это в любом триместре реально.

Но живот не тянуло, ничего не болело, и подтверждало любимую мамину теорию. Здоровый и правильно сформировавшийся плод никакой медициной не угробишь. И никакой работой.

Жаль только, что эти теории неприменимы, когда дело касается твоего ребенка.

Лиля коснулась рукой живота. Под плащом, там, в глубине, тихо-тихо стучало сердечко ее ребенка.

— Справимся, малыш. Обязательно справимся.

А утро встретило их уже на берегу.

* #

Берма была намного крупнее.

Больше, и пристань здесь была — раза в три объемнее, чем в Туроне. Больше кораблей, больше народа...

Причем чувствовалась четкая организация. Не разнобой и чересполосица, как в том же Туроне, нет.