– Хорошо, что этот наглый тип хоть денег оставил, – сердито буркнул Ильдар.

– Видишь, не такой уж и наглый, – отозвался Дамир, вытаскивая прихваченные из клиники препараты и набирая шприц. – Много, кстати, оставил. Надо будет отдать лишнее… завтра с мелкими.

– Отдай, отдай… – ехидно закивал Ильдар. – Котёнок же – предмет интерьера. Жрать не требует, гадит в себя…

Спорить с ним было бесполезно (в основном, конечно, из-за его правоты, но и из-за упрямства тоже), а потому Дамир предпочёл промолчать. Закончив с инъекциями, он быстро убрал использованные шприцы и пустые флаконы, помыл руки, переоделся и улыбнулся брату:

– Двигаем?

Расставаться не хотелось до слёз. Оказывается, он скучал по Ильдару куда больше, чем пытался убедить себя все эти дни. Стоя на остановке, они пропустили три автобуса, каждый раз находя какую-нибудь тему, обсудить которую было очень важно прямо здесь и сейчас. Но, в конце концов, Дамир взял себя в руки и, завидев вдалеке транспорт с нужным номером, оборвал брата на полуслове:

– Тебе пора. Доберёшься – маякни в вайбере.

Ильдар грустно улыбнулся и, подавшись вперёд, обнял его. Никто из них больше не сказал ни слова. Зачем, если всё и так понятно?

Вечер прошёл в тишине, покое и по большей части в интернете. Пират понемногу возвращался в мир живых, во всяком случае стал гораздо активнее шебуршиться в отведённой ему коробке. Дамир, сам себе поражаясь, искренне этому радовался. Котёнок цеплялся за жизнь всеми имеющимися у него когтями и зубами. Сильный характер и упрямый организм! Отличный комплект качеств для нового друга, даже если друг этот – всего-навсего маленький одноглазый котёнок.

Впрочем, друзья у Дамира имелись и не такие новые, с полным комплектом глаз и наличием пальцев, к несчастью, умеющих быстро строчить сообщения в вайбере.

«Сегодня-то ты не работаешь? Собирайся! Мы идём в «Грёзы»!» – прилетело от Яночки, как только Дамир появился в сети.

Яночка (а по паспорту, который она раз в месяц стабильно порывалась сжечь – Ярослав Фоменко) появилась в его жизни тоже не так давно, всего полгода назад, но уже как-то… прикипела. Они познакомились на Мамбе, где Дамир однажды по глупости да от отчаяния разместил скромную анкетку с совершенно идиотским описанием под чужим фото. И знакомство это внезапно оказалось хоть и полностью бесперспективным в плане романтических отношений (Дамир, к великой печали Яночки, был стопроцентным геем, которого девочка не привлекала даже в теле довольно смазливого парня), но… действительно успешным. Как-то вот сошлись они характерами. И хотя Яночка порой до зубовного скрежета бесила Дамира своей нарочитой «женственностью» (а по существу – манерностью и жеманством), человеком она была открытым, беззлобным и беззаветно преданным, что, по мнению Видманова, с лихвой перекрывало все претящие ему издержки её ориентации. А ещё она любила животных, смело заявляла миру о своей истинной натуре и была старше Дамира на целых пять лет, до последней минуты использованных ею для получения разностороннего жизненного опыта и полезных знакомств. В общем, Дамир искренне благодарил мироздание за встречу с Яночкой, Яночка шутливо вздыхала по Дамиру и тоже очень радовалась этой внезапно, но накрепко завязавшейся дружбе.

Именно Яночка почти месяц назад впервые затащила Дамира в гей-клуб «Грёзы» и познакомила с Алексеем Шульцем – его первым и, увы, так в итоге и не состоявшимся любовником. Наверное, нужно было воспользоваться её предложением и взять на пару часов ключи от небольшой, роскошно обставленной квартирки-студии на восемнадцатом этаже «зеркальной» высотки с видом на Волгу. Глядишь, и секс удался бы, как планировалось, и каминг-аут не случился бы столь внезапно и несвоевременно… И жил бы Дамир сейчас, как раньше, в уютном отчем гнезде. Но он… побрезговал. Не то чтоб за Яночкой водился грешок безудержного блуда, однако, по её же признанию, некоторую слабость к постельным утехам она питала, и Дамир недальновидно решил, что в собственной спаленке ему будет… спокойнее. Не угадал.

«Аллё, Смольный! У вас обрыв на линии! Смольный! Смо-о-ольный!» – опять брякнул сообщением телефон, выдёргивая Дамира из размышлений.

«Привет. Сегодня не могу. Завтра пара, потом в ночь на дежурство», – набрал он и для пущей убедительности добавил в конце печальный смайлик.

Мгновение спустя телефон принялся истошно вопить о входящем вызове. На экране высветилось фото Яночки, довольно удачно косплеящей Харли Квинн. Дамир вздохнул и взял трубку.

– Эта твоя Сенотова совсем озверела? – рявкнул динамик отнюдь не нежным девичьим голоском. – Она явно – мужененавистница! И на тебе – молодом да красивом – отыгрывается! Через день дежурства! Да на неё надо в инспекцию по труду!..

– Она позволяет мне заработать побольше, – перебил Дамир, не в силах и дальше слушать необоснованные обвинения в сторону любимого преподавателя и руководителя. – Дежурю я только ночью, сплю себе на кушетке, никто меня не дёргает. А проставляет она мне суточные.

– Прям благодетельница, – фыркнула не желающая признавать свою неправоту Яночка, но продолжать не стала, благоразумно решив сменить тему: – И что, выходных у тебя в ближайшем столетии совсем не будет?

– После майских стационар на неделю закроется на ремонт. Буду весь в твоём распоряжении, – пообещал Дамир.

– Ладно, – нехотя примирилась с неизбежным злом Яночка и заговорщицки добавила: – После майских должен Анри Кис приехать. Такого стриптиза, дорогой мой, ты ещё ни разу в жизни не видел! Я просто обязана познакомить тебя с прекрасным! Только попробуй найти повод не пойти!

Дамир удержался от признания, что он совсем никакого стриптиза ещё ни разу в жизни не видел, и только невнятно пробормотал обещание не искать отмазок. В конце концов, чего ему, в самом-то деле, бояться?

Вспомнилась попытка Шульца напроситься на ещё одну встречу, и он невольно передёрнул плечами. Алексей не был виноват в случившемся, но его красивое лицо, увы, больше не вызвало у Дамира иных эмоций, кроме рефлекторного страха, приступа тошноты и отвращения… то ли к нему, то ли к самому себе рядом с ним.