В своей трёхкомнатной квартире на восьмом этаже соседней с дамировым домом высотки они обитали втроём: Тимка, Арина и, как его для себя окрестил Дамир, Ерохин-старший. У последнего иных кровных родственников, кроме детей, не имелось – детдомовец. А родители бывшей жены наведывались только для того, чтобы поучить непутёвого отца-одиночку уму-разуму и поохать над несчастными сиротками.

– Не люблю их, – проворчала Арина, когда за чаем с печеньем Дамир совершенно случайно выудил из неё рассказ о бабушке с дедушкой. – Не понимаю, почему папа их терпит.

– Потому что, помимо него самого, они – единственные родные вам люди, – вздохнул Дамир и слегка улыбнулся: – Это поведение сильного и очень хорошего человека.

Она прищурилась, внимательно глядя на него:

– Правда так думаешь?

– А зачем мне врать? – удивился он.

Аринка покусала нижнюю губу и вдруг выдала:

– Когда вы подружитесь, будет так здорово!

– Подружимся? – переспросил Дамир, но в это мгновение зазвонил городской телефон и пришлось отвлечься: – Клиника “ЗооЛекарь”, слушаю вас.

– Привет, стажёр, – голос Ерохина-старшего звучал устало. – Скажи, что мои сорванцы у тебя, а?

– У меня, – отозвался Дамир, раздумывая, как ему самому обращаться к собеседнику в свете подобного, покамест одностороннего, панибратства.

– Так и подумал, – Ерохин отчётливо кивнул трубке. – Попридержи их. Я через полчаса за ними зайду, поздно уже. Переоденусь только… как чёрт весь.

Дамира подмывало спросить, где же мил человек так изгваздался, что ему полчаса на переодевание нужно, но скромно промолчал… За что тут же получил резкое:

– Не слышу ответа, стажёр!

– Есть, придержать на полчаса! Так точно, сэр! Будет сделано, сэр! – отчеканил Дамир, сам себе удивляясь, что выдал это вместо посыла обнаглевшего в край товарища в далёкое эротическое… То ли присутствие детей помешало, то ли услышанный несколько минут назад рассказ Арины.

Ерохин-старший хмыкнул и перед тем, как отключиться, добродушно бросил:

– Спасибо. Скоро буду.

– Папа? – спросила Арина, когда Дамир положил трубку.

– Он самый. Командирский у него бас, скажу я вам.

– Папа преступников ловит! – тут же гордо выдал Тимофей.

– Ум-м, стало быть, не ошибся, – задумчиво пробормотал Дамир.

Аринка промолчала, только по-взрослому печально скользнула взглядом сквозь своё отражение в зарешеченном окне, будто пытаясь высмотреть что-то в темноте улицы.

Ерохин-старший тогда пришёл за своими отпрысками гораздо раньше, чем через полчаса. Вид у него был усталый, но собранный.

– Спасибо, что приглядел, – улыбнулся он Дамиру, протягивая руку.

Дамир в извиняющемся жесте поднял ладони, показывая натянутые минуту назад перчатки. Он как раз собирался заняться уборкой в стационаре: дети детьми, а работа должна делаться.

– Мне несложно. Они славные. Помогают больше, чем мешают. Как узнали-то, что они здесь?

Ерохин-старший понимающе убрал руку, а улыбка его стала ещё шире.

– Они мне все уши прожужжали про тебя да зверушек твоих. Предположил, что раз не дома в такое время, значит – здесь.

– Чистая дедукция… – усмехнулся Дамир.

– Па-а-ап, там у Дамирома щенок. Он носок съел, и ему живот резать пришлось. Пойдём посмотрим?! А ещё Рыжий. Это пёс. Мы ему лапу лечили… Пойдём! Ну пойдём, покажу! – Тимка вцепился в отцовское запястье и тянул его к стационару.

Не тут-то было. Отец стоял, будто каменное изваяние, совсем не сдвигаясь с места.

– Нет, сын, – отрезал он. – Не сегодня. Устал я, как тот Рыжий после вашего лечения. И голодный… тоже бы носок съел.

Тимка расстроился, но спорить не стал. Деловито кивнул на прощание Дамиру и, ещё раз бросив полный сожаления взгляд в сторону стационара, пошлёпал к выходу. Аринка нехотя поплелась следом, то и дело оборачиваясь.

– Завели бы им щенка, они бы, может, дома с ним сидели, – зачем-то решил дать непрошеный совет Дамир и тут же мысленно зажмурился, ожидая суровой отповеди и предложения не лезть не в своё дело.

Однако Ерохин-старший только отрицательно качнул головой.

– За ними-то следить некому. Растут как сорняк. Куда нам ещё собаку? – и, направившись к притихшим у двери детям, в последний момент обернулся: – Как там твой Пират? Живой?

Дамир не сдержал смешка. «Твой»? Вот же прохвост!