— Разве это плохо?

— А кто сказал, что плохо? Может, я скоро и Эмми сюда привезу. С мальком своим, — толкнув незапертую дверь, Бродяга вошёл внутрь и осмотрелся. — А сгоняй-ка за дровами, будь другом. Вон туда, за ту хибару.

Подойдя к самому крайнему дому, сиротливо жмущемуся к частоколу, Керс не без удивления обнаружил еле различимые верхушки сосен. Да здесь лес прямо под боком! Настоящий лес!

Это, конечно, здорово, дичь всякая, древесина всегда под рукой. Но вот что за пакость там водится, это отдельный вопрос. В Безмолвных лесах, например, чего только не бродит.

Дров не нашлось ни за тем домом, ни за другим. Попетляв недолго, Керс остановился у одного из заселённых срубов и, поколебавшись, осторожно постучал в дверь. Спустя пару секунд на пороге показалась женщина, окинула его озадаченным взглядом и, испуганно взвизгнув, захлопнула дверь прямо у него перед носом.

— Офигеть какое радушие, — пробурчал он и снова постучал, собираясь объяснить хозяйке, за чем пожаловал.

Дверь распахнулась и на крыльцо, яро размахивая топором, вывалился тщедушный мужичонка.

— Не подходи, тварь! — заверещал он. — Не подходи, а то зашибу к хренам собачьим! Эй, все! Здесь скорпионы! На помощь!

Едва успев отпрыгнуть, Керс торопливо скинул капюшон и сорвал с лица маску. Совсем из головы вылетело! Да и форму Легиона, которую всё ещё носил, здесь, видимо, не особо жаловали.

— Я только спросить… — он вытянул перед собой руки, показывая, что не вооружён.

Вопли местного всё же привлекли внимание соседей, и вскоре двери домов стали выпускать вооружённых кто чем жителей: у кого мечи, у кого топоры, один вообще с кочергой выполз. За ними из юрт повылезали уруттанцы, угрюмо озираясь по сторонам. Похоже, мужик всё поселение на уши поднял.

— Сходил за дровами, мать вашу, — проворчал Керс, готовясь дать дёру в любую секунду.

Мужичок продолжал размахивать топором, рассыпаясь угрозами, но приближаться не решался: мало ли чего ждать от скорпиона.

— Оставь его, — раздался за спиной смутно знакомый голос. — Это свой. Поджигатель.

К ним подошёл молодой вождь, споривший с Севиром в лагере. С сомнением на морде хозяин дома опустил топор и пробурчал что-то нечленовразумительное.

— Расходитесь уже! Чего тут глазеть! — крикнул зевакам дикарь и повернулся к Керсу. — Я тебя здесь не видел. Когда ты приехал?

— Только что, — буркнул он. С чего это вдруг уруттанец вступился за него?

— А уже чуть не влип в неприятности. Я так и не представился. Альмод.

— Я Керс. Может, ты хоть подскажешь, где тут дровами разжиться?

Альмод указал в сторону большого сруба с тёмными окнами:

— Там поищи.

Благодарно кивнув, он направился к пустующему дому, насторожённо косясь на местных, сверлящих его подозрительными взглядами с порогов своих домов.

— Эй, танаиш! — окликнул его уруттанец. — Заходи вечером, арака выпьем.

Керс вскинул руку, выставив указательный и средний пальцы вверх в знак согласия, но тут же спохватился:

— Зайду, — откуда дикарю-то знать жесты осквернённых!

Альмод повторил за ним жест и скрылся в юрте. Чем бы ни был этот арак, предложение звучало заманчиво, но дым всё же не мешало бы прихватить на всякий случай, всё равно пока не понадобится, так чего добру пропадать!

Конура бродяги оказалась очень даже уютной, особенно после растопки камина. Пара кроватей, стол со стульями, шкаф у стены — настоящее жилище, как у свободных! Ему тут же вспомнилась хибара Седого, и вдруг нестерпимо захотелось вернуться назад, в те годы, когда вчетвером сидели в казарме и беззаботно болтали о всякой ерунде.

— Ну как тебе твой новый дом? — Бродяга, кряхтя, растянулся на кровати.

— Спрашиваешь! Повязку, кстати, не мешало бы сменить.

— Позже Анника осмотрит. Скоро нам поесть принесут. А ещё сосед заходил, за тебя спрашивал. Сказал, шуму ты наделал.

— Ничего такого, обычное недоразумение, — отмахнулся Керс. — Слушай, а сколько народу здесь живёт? Я видел много пустующих домов.

— Ну так сразу и не скажу, может, сотня наберётся… — Бродяга поскрёб заросший чёрной щетиной подбородок. — Без дикарей, конечно. А может, и меньше. Строили-то с запасом, чтоб новоприбывшим было где поселиться, но, как видишь, не особо-то свободные торопятся спасать своих детёнышей. В этом году всего пять семей привезли.

— Где ж вы были лет пятнадцать назад? Может, всё сложилось бы иначе…

— Где-где, — тот хмыкнул, — там же, где и ты. Я вот вообще свою семью в глаза не видел. Сразу меня сдали, наверное… Шесть пальцев — и всё, ты уже не человек. Вот так-то, братец.

Дверь со скрипом распахнулась, и в дом завалился давешний мужик, угрожавший Керсу топором. В руках он нёс посудину с кусками парящего мяса и буханку хлеба.

— Ты уж извини, — помявшись, вошедший поставил гостинец на пыльный стол. — Недавно мы здесь, ещё не привыкли к вам. Я подумал, ты за Беккой пришёл.