– О, это давняя война, не пытайся понять, – фыркнула я, вспомнив, как мачеха с бабушкой вместе и по очереди трепали мои нервы, и придвинулась под самый бок Дрея. Теперь малыш сопел прямо в моё ухо и мне вдруг... понравилось до улыбки. – Значит, ты вставал, чтобы забрать сюда Андрея?

– Не совсем. Я был у Эйвин. Обрёл Древа, – посветлел лицом Дрей. Я поцеловала его пальцы. Ох, понимаю! – Тебе на всякий случай оставлял записку, – кивнул он на комод. – А потом уже забрал Эндрю у бабушки. Айрин сейчас некогда нянчиться, у неё гость.

 На комоде виднелся листок... и не только: поверх него лежала белая роза.

– Где ты взял цветок? – изумилась я, сообразив, что записку-то он оставил наверняка раньше, чем покинул меня и спальню.

– Создал сам, – смутился мой волшебник.

 Я, умирая от нежности, молча засопела в тёплую рубашку, совсем как Эндрю. Господи, как только я могла считать раньше, что магия – это что-то нелепое и противоестественное?!

– А посмотреть на такое можно?

– Можно. Тебе всё всегда можно, Элис Валь, – добавил Дрей севшим голосом. – Всё моё – твоё. И магия в первую очередь. 

 И пусть я не вполне понимала, что именно было только что отдано в моё распоряжение... в первую очередь, всё равно окончательно растаяла и снова надолго замолчала.

– Что за гости у Айрин... в Григорьевском? – в конце концов, я всё же включила голову. – Как вообще ты её сюда вытянул? Как всё объяснил?

– Я почти не объяснял, Элис. Она даже позвонила первая. Если ты уже отдохнула, поговори с ней сама.

– А ты?

– А я дождусь, когда Вера Ивановна поднимется к Андрею, и тоже спущусь, – Дрей погладил мою руку, давая понять, что отпускать не хочет. Мог и не делать этого: я теперь чувствовала мужа сама. Странно, непривычно, но так правильно! – Она возится со своими фирменными пирогами в честь возвращения хозяйки дома. Отговорить было невозможно.

– Вера Ивановна!.. – сдавленно прошептала я, прячась от стыда Дрею подмышку. – Я совершенно про неё забыла из-за всего происходившего! Бросила в какой-то глуши. У исправной печки...

– Она в глаза не видела ни печку, ни деревенскую развалину, подобранную Виталиком, – утешил Дрей. – Сразу уехала навестить родные места и всегда знала, что вернётся потом домой к своим пирогам.

 Хорошо... Но мне чести не делает. Я-то всё равно забыла!

– Виталик... – немного попинав совесть, я сосредоточилась на важном...

– Мы знаем, – мягко перебил Дрей. – И ты всё-всё постепенно узнаешь. Одевайся и беги к Ирине Петровне. Она держалась молодцом, но волновалась и скучала. 

 Ну конечно, глупая Элис! Как Айрин вообще всё это пережила, как не сошла с ума и не заработала удар?

 Поцеловав мужа и ещё раз пожав невозможно крошечную розовую пятку, я вскочила с постели. А наспех освежившись, вернулась в спальню и зависла у шкафа. Затем растерянно оглянулась на Дрея, ни на секунду не сводившего с меня глаз.

– А... дорсийских платьев у меня здесь нет, не знаешь? – неожиданно для самой себя закапризничала я. Кто бы мог подумать – в Талафе мне было плохо без любимого, но вот жизненный уклад оказался комфортным до мелочей и незаметно вошёл в привычку. Одежда тоже!

 Дрей понимающе хмыкнул. Да... Валентайн-то, конечно, давно догадывался, что в земном двадцать первом веке Элис Меликова – сбоку припёка... Я-то всегда считала, что просто родилась не в своё время, оттого и увлекалась историей искусства и реставрацией. А вот мой суженный просто знал, где мне место.

– Они в моей старой спальне. Эйо убрал туда до времени, когда ты поначалу сердилась даже от простого упоминания Сиата или Безмирья.

– А мне можно хотя бы дома носить… нормальные платья? Вечер. Я ведь никуда сегодня не собираюсь? Или лучше не пугать Айрин?

 Но тут же я вспомнила, что внизу какой-то гость, сникла и вернулась к вешалкам.

– Ирину Петровну длинным платьем точно не напугать, – засмеялся Дрей, – и её гостя тоже. Она с Эйо.

– О! – только и смогла вымолвить я и попятилась к выходу: искать нужный шкаф в другой комнате... Минуточку!

– Какая комната – твоя старая спальня?

– Та, что с витражным эркером, – поднял брови Дрей. – Ты что же, не знала?

 Я помотала головой. Не знала. И слава Богу! Страшно подумать, что было бы, знай я тогда, когда даже остывающий в кухне кофейник сводил с ума и вгонял в краску...

 Уже взявшись за дверную ручку, я вдруг вспомнила, как любимый хмурился, читая письмо Лея.

– Там есть плохие новости для меня? – моментально скиснув, уточнила я и кивнула на листы в его руке.