Следующей мыслью приходит то, что она давно поняла, как сильно держит меня за яйца. Именно поэтому спокойно отпустила в “Барабулю”, слегка приспустив поводок. Потому что знает, что мне больше нафиг никто не нужен, но даже несмотря на это предугадать ее реакцию на то, что у меня во рту побывал язык другой девушки, сложно.

Я вижу только один гребаный выход из ситуации. Она вообще не должна ни о чем узнать.

— В основном по городу, — отвечаю на ее вопрос. — Нужно в пару мест заехать, и проконтролировать установку сантехники в кафе.

— Ясно… — говорит, открывая бельевой ящик.

Глазами скольжу по тонкой линии ее позвоночника и ямочкам у основания спины. По округлым бледным ягодицам. По гладким стройным ногам, которые, несмотря на средний рост, в пропорциях ее тела очень выделяются.

Достав из ящика розовые хлопковые трусы, наклоняется и надевает их, заставляя сжиматься мою челюсть.

Где-то за дверью слышу отчетливое громыхание посуды и наконец-то принимаюсь надевать носки.

Аня облачается в плотные тёплые колготки и пушистое платье зелёного цвета, похожее на свитер.

К тому времени, как выходим из комнаты, Анин дед сооружает на столе очень английский завтрак. Яйца, сосиски, которые, кажется, ни разу в жизни не ел, чай с бутербродами.

Это в тему, потому что с утра я обычно ем, как бульдозер, но откусив от сосиски, понимаю, что это не мое.

— Кхм… — тактично отодвигаю ее на край тарелки.

Медленно грызя сыр, Аня провожает мои телодвижения глазами и отводит их от моей тарелки, вперив взгляд в стол.

Ее дед держится примерно пять минут, после чего бодро интересуется:

— Ну что, молодежь. Какие планы на жизнь?

Поперхнувшись, Аня запивает этот вопрос чаем.

Если она опасается того, что я оглашу наш вчерашний порядок планов, то зря. В ответ на вопрос ее деда, я отвечаю менее конкретно:

— Поженимся. Ребенка родим. Обзаведемся жилплощадью.

Я бы даже примерно не смог объяснить ему всех сложностей реализации этого плана, твою мать. Я думаю, оно ему и не надо, но если его это успокоит, то план у меня все же есть, правда его масштабы он вряд ли может представить.

— Достойно… — хмыкает. — И когда… кхм… свадьба?

— Мы вчера подали заявление, дедуль, — успокаивает Аня. — Так что… в общем… в среду.

— Пум-пум… — тянет Борисыч. — Ну, спешить-то не обязательно.

Медленно поднимаю на него глаза.

Чуть вскинув покрытый седой щетиной подбородок, смотрит на меня, и то, что вижу в его глазах, это, твою мать, вызов. Четкий намек на то, что в качестве “зятя” я ему нафиг не упал.

Так значит?

Во всем я, блть, плохой. Так считает не он один, но я не спешу его разубеждать. Я никогда не говорит, что рубаха парень, и ни одной девушке, помимо его внучки, не предложил бы руки и сердце по залёту.

— Мы и не спешим, — отвечает ему моя тихоня. — У нас все по плану.

— План-то у вас немного перевернутый. Хорошо, когда как-то все наоборот, что ли, делается. Сначала жилплощадь, потом уж лялька…

— Дед, — вдруг злится Аня. — Если бы все ляльки по умному делались, человечество вымерло бы еще два миллиона лет назад.

— Метко, — бормочет тот.

— Захочешь ещё, обращайся, — встаёт из-за стола, забирая свою кружку.

Отложив приборы, тоже встаю, сказав «спасибо» за приготовленный им завтрак.

Кирилл

Час спустя торможу машину у безликого обшарпанного здания.

— Вы приехали, — извещает навигатор, а я что-то нифига не уверен.

Не глуша мотор, прижимаюсь к рулю грудью и осматриваюсь. Могу сказать с полной и абсолютной уверенностью, что никогда не был ни в этом районе, ни в этом месте.

Кое-где на первом этаже горит свет, в остальном там жизни нет. В утренней мороси даже прохожих нет, хотя в восемь пятьдесят утра допускаю, будто это нормально.

— Мы точно туда приехали? — спрашиваю Аню.

— Да. Это за углом. Вон там, — кивает подбородком в неопределенном направлении.

У нас еще десять минут до открытия женской консультации, которую ей посоветовали. Откровенно говоря, выглядит это место стремно, и, посмотрев на часы, спрашиваю:

— Че это за помойка?

— Мы подъехали не с той стороны, — поясняет. — Ваше величество.

— То есть, с другой стороны не помойка? — уточняю, осматривая раскинувшийся передо мной вид.