Я отдышался и занялся шнуром. Без труда я нашёл то место, которое обработал ещё в вертолё-

те. Здесь шнур был вдвое тоньше. Просто чудо, что охрана этого не заметила. Говорят, терпенье и труд всё перетрут. Чтобы подтвердить эту истину, мне пришлось изрядно попотеть. Крепчайший капроновый шнур никак не хотел уступать, и прошёл едва ли не час, прежде чем он, наконец, лопнул. Я без сил повалился на пол.

Придя немного в себя, я кое-как добрался до умывальника и остатком воды тщательно вымыл лицо и руки. Сразу стало легче. Теперь оставалось только разобраться с типом за дверью.

Я ещё раз оглядел своё узилище на предмет чего-нибудь, что могло бы сойти за оружие. Чёрта с два, ничего похожего. Мои тюремщики знали своё дело. Вот если бы разобрать стол или кровать… Но нечего было и думать сделать это без лишнего шума. Что ж, придётся действовать голыми руками.

План был прост. Я с разбега высаживаю дверь, выскакиваю наружу и вырубаю сторожа ударом по летальной точке за ухом. По крайней мере, на манекене у меня это здорово получалось. Но, одно дело манекен, и совсем другое — вооружённый автоматом бандит. Ладно, даже если и промахнусь, на моей стороне будет отчаянность человека, приговорённого к смерти. Не так уж и мало.

Пока я прикидывал соотношение сил и готовился к разбегу, снаружи что-то произошло. До меня донеслись звуки отчаянной возни, потом что-то упало, и вдруг дверь, которую я только что собирался высаживать, настежь распахнулась, и в проеме показался Шалугин собственной персоной.

В руках у него был автомат. Направив его в мою сторону, он осведомился:

— Интересно, что ты за птица? Когда ты пас меня на ладье, я было подумал, что ты с ними.

— Я, Александр Иванович, не с ними, я сам по себе. Но нам есть о чём потолковать, — я сделал шаг к двери, но Шалугин пресёк это намерение, красноречиво вскинув автомат:

— Не шустри, парень. Сначала выкладывай, кто ты такой и откуда знаешь моё имя. Нас ведь, кажется, не представляли?

— Верно, не представляли, — согласился я, хотя и начал терять терпение. И что за день сегодня — каждый или норовит меня пристрелить или тычет стволом. — Я, товарищ майор, досье ваше хорошо изучил.

— А, так ты из нашей конторы? — усмехнулся Шалугин.

— Нет, я не из ФСБ, если вы это имеете в виду.

Шалугин вопросительно вздёрнул бровь.

— Я представляю специальный отдел при МЧС, — мне не было нужды играть с Шалугиным в кошки-мышки, и я говорил правду.

— Это которые аномальщики? — теперь мой собеседник был до крайности удивлён. — Наслышан.

Шалугин опустил автомат:

— Пожалуй, ты не врёшь, иначе придумал бы что-нибудь попроще.

У меня отлегло от сердца.

— Вот что парень, — продолжал Шалугин, — Я не знаю, что у тебя за задание — мне твои проблемы по барабану, но мне нужен помощник. Будешь делать то, что скажу — поладим. Нет — рука у меня не дрогнет, — он тряхнул автоматом. — Лады?

Категоричность Шалугина вовсе не пришлась мне по вкусу, но и выбирать было не из чего. В конце концов сама ситуация делала из нас союзников:

— Согласен.

— Да, тебя звать-то как, аномальщик? — на лице Шалугина появилось подобие улыбки. — А то, неудобно как-то: ты всё про меня знаешь, а я про тебя считай ничего.

— Карельцев, Сергей Александрович, — представился я, — старший научный сотрудник.

— Научный…, - усмехнулся Шалугин, — то-то ты стрельбу поднял на весь остров. Ладно, давай подсоби-ка, Сергей Александрович.

С этими словами он нырнул куда-то под вагончик, и я поспешил за ним, едва не наступив на труп охранника. Он лежал ничком с неестественно вывернутой головой. В его мёртвых глазах застыло удивление, а к подбородку прилип дымящийся ещё окурок.

Шалугин проворно обшарил труп. Найдя запасную обойму и выкидной нож, он сунул их в свой карман. Меня слегка покоробило от этой бесцеремонности.

— Ну, чего смотришь, — бросил мне Шалугин, — хватай его за ноги.

Сам он взял тело охранника сзади под руки. Мы забросили труп в вагончик и закрыли дверь.

— Что теперь? — спросил я.

— Для начала лишим их связи с внешним миром, — Шалугин извлёк откуда-то из-за пазухи длинный чёрный глушитель и ловко навернул его на ствол автомата. — Бочки видишь?

Я кивнул. Метрах в пятидесяти от нас возвышался целый монблан бело-оранжевых шелловских бочек, скорее всего из-под бензина.

— Дуй туда, — скомандовал он, — я прикрою.

Я первым выскочил из-за вагончика и припустил к бочкам. Сзади меня стремительно нагонял Шалугин. Для своих лет он был в сумасшедшей форме. Я распластался за крайней бочкой и замер. Всё было тихо. Наш бросок никто не заметил. Я осторожно выглянул из-за укрытия. Перед главным зданием не было ни души.

— Чисто, — кивнул я Шалугину.