Ключ — остров. 14 июня 2019 г. Вечер.

Уже вечерело, когда мы, наконец, оторвались от погони. За спиной всё ещё бухали взрывы и рвались к небу языки пламени — это огонь от взорванной шахты перекинулся на склад горючего и пировал там на славу. Изредка по кустам и макушкам сосен чмокали шальные пули.

— Перекур, — бегущий впереди меня Шалугин остановился, — сюда они глядя на ночь не сунутся. Можно передохнуть.

Сам Шалугин уставшим не выглядел. Я же, хоть и старался изо всех сил не отставать от него, вымотался вдрызг и еле передвигал ноги. Упав на влажную траву, я долго лежал, тяжело дыша и вслушиваясь в ночные шорохи.

Шалугин куда-то исчез, и минут десять его не было. Вернулся он, держа в руке пластиковую бутылку из-под колы, и сразу протянул её мне:

— На-ка, пей. Намаялся, гляжу.

— Вода? Откуда? — удивился я.

— Ты что, забыл про святой источник? — засмеялся Шалугин, — мы же в двух шагах от него. Эх, сейчас пожрать бы чего-нибудь, — вздохнул он.

Я похлопал себя по карманам. Так и есть. Мой неприкосновенный запас был на месте. Видно ребята Грибова, наверняка обшарившие меня с ног до головы, когда я был в отключке, не заинтересовались парой мятых ватрушек.

Я достал своё сокровище и положил на траву.

— Ну, живём, — обрадовался Шалугин. — Однако запасливый ты мужик, Сергей.

Мы молча смели ватрушки, запив их прохладной водой.

— Александр Иванович, — спросил я, когда мы закончили трапезу, — а кто, по-вашему, мог убить полковника Знамина?

После совместной акции на шахте, Шалугин стал ко мне более расположен, и я надеялся сейчас на его откровенность.

— Ты и это знаешь, — усмехнулся он. — Гюнтер его убил. Гюнтер Гоффман. Он и меня хотел на тот свет спровадить. Не вышло. А вот Георгия Аркадьевича я не уберёг, опередил меня этот оборотень, — голос Шалугина дрогнул. Он махнул рукой и замолчал.

— А кто такой этот Гоффман? — мне ничего не говорила услышанная фамилия.

Шалугин ответил не сразу, вспоминая что-то своё:

— Гоффман попал к нам в 62-м с группой учёных из ГДР, — начал он наконец. — Это был самый пик Холодной войны. От нас тогда требовали создать такое оружие, чтобы при всём своём ядерном превосходстве американцы в штаны наложили.

— Проект «Немезида», — догадался я

— Он самый, — кивнул Шалугин, — так вот, для этого проекта требовалась куча специалистов. В Союзе их тогда не хватало. Пришлось обратиться к братьям по соцлагерю — немцам, венграм, полякам. Учёных отбирали как для ЦК, только идейных. Мало того, к каждой группе прикрепили ответственных товарищей из органов безопасности. Так вот, с немецкой группой и прибыл Гоффман, в то время сотрудник немецкой Штази.

— А где он теперь? — не удержался я от вопроса.

— Здесь, на острове. И наверняка приготовил нам какую-нибудь пакость. Неспроста мы так легко ушли от погони. Чего проще было бы связаться по обычной рации с вертолётом и накрыть нас с воздуха. Нет. Гюнтеру этого не нужно. Он хочет, чтобы мы сами вывели его к лабиринту.

— Почему вы так решили? — доводы Шалугина не показались мне убедительными.

— Я хорошо знаю Гюнтера. Когда-то он был моим другом, — Шалугин произнёс это без тени

эмоций. Просто сообщал факт.

— Ещё вопрос, Александр Иванович, — я решил до конца использовать «момент истины».

— Валяй, — вяло согласился Шалугин, — только давай на ходу, а то мы уже в жутком цейтноте.

Он допил остатки воды, бросил пустую бутылку в кусты, и мы тронулись в путь, углубляясь в сумрачный, пахнущий мхом подлесок.

— Не пойму, почему Вы решили воевать с Гоффманом в одиночку? — вернулся я к своему вопросу. — Ведь то, что происходит здесь, на острове, касается не только вас лично. Можно же было вызвать федералов.

— Федералов вызвать, — не оборачиваясь, повторил Шалугин. — Так ведь они же меня и продали с потрохами.

— Как так продали? — не понял я.

— Как? — Шалугин резко обернулся и я чуть было не налетел на него в темноте. — Про нас с полковником ни одна собака не должна была знать. Зря что ли нас по всей стране прятали пятьдесят лет! И вдруг ко мне является Гюнтер собственной персоной с предложением о сотрудничестве. Послал я его, конечно. Он за ствол. Сцепились. Гюнтер боец крепкий. Не смог я его тогда взять. До сих пор казнюсь. Я тут же Георгию Аркадьевичу звонить. Так, мол, и так. Не поверил старик. Откуда, дескать, Гоффману знать мой адрес? А через пару дней полковника Знамина не стало. Так какие же мне выводы делать, если никто, кроме особого отдела КГБ, о нашем существовании и знать-то не знал? Сдали нас. Своя же контора сдала. Да что нас! Ты посмотри, что на острове делается! А ведь это зона особой секретности и карантина здесь никто не снимал.

— Но ведь столько лет прошло, — попытался я возразить, — может, зря вы так?

— Лет? Эх, парень, да под этими скалами лежит такое, что и через тысячи лет рвануть сможет. Про Апокалипсис слышал, конечно? Так вот, если конец света когда-нибудь и начнётся, то начнётся он отсюда, с этого самого острова. Ладно, — сказал он вдруг как-то устало, — пойдём. Пока совсем не рассвело, надо до места добраться. А там всё и сам увидишь.

Мы снова углубились в подлесок. Теперь шли молча, лавируя между белеющими в сумраке берёзками. Под ноги всё чаще стали попадать камни, и я то и дело спотыкался о них. Шалугин шёл впереди уверенно, как танк, и у меня даже возникло подозрение, что он видит в темноте.