Шрифт:
– Это не самое страшное в жизни, поверь, - улыбнулась она.
Обошла вокруг него, осмотрела. И такой восторг он прочитал в её глазах, что… Гори она, эта Опера, в общем! На него девчонки так смотрели, было дело, но чаще всего – или когда он был одет во что-то, более привычное, и ещё на мотоцикле, а то и вовсе без одежды. Но что он может восхитить кого-то в этом вот маскарадном костюме, в котором и в рожу-то дать затруднительно?
– Ты…
– Я, да, - она дотянулась и поцеловала его. – Ни разу в жизни не ходила в оперу с таким красивым мужчиной, вот. Тебе говорили, что ты прекрасен? Нет? Значит, слушай и запоминай – ты прекрасен. Я восхищаюсь. И ещё я знаю, что ты умеешь не только красиво стоять и ходить, а и ещё кое-что…
– Что же? – интересно же.
– Потом расскажу. Когда вернёмся домой. Я вызываю такси.
– На чёрта такси?
– Что, даже и бокала вина не выпьешь в антракте?
– Я? Ну, наверное, выпью. Ладно, вызывай.
Такси нашлось быстро, она впорхнула в туфли на каких-то невесомых высоченных каблуках, подхватила чёрную кружевную штуку, через которую её плечи смотрелись ещё соблазнительнее, почесала нос Серого и сообщила:
– Я готова. Отправляемся.
Значит, отправляемся.
Пока вся эта суматоха выглядела даже весело. Ещё веселее было бы теперь никуда не ходить, а потихоньку раздевать друг друга обратно, но может быть, у них ещё получится – потом, когда вернутся? А пару часов он, так уж и быть, потерпит.
Глава двадцать вторая, в которой ходят в Оперу и другие места
Катрин была очень благодарна Изабель за приглашение, потому что, только лишь войдя по мраморным ступеням в великолепное здание, снова очутилась в детстве. Те же звуки, те же запахи, точно такой же свет – всё это навалилось и поглотило в себе. Она остановилась, зажмурилась… точно, всё так, будто она снова маленькая девочка, и пришла с мамой смотреть сказку про волшебных жаб, приносящих богатство и счастье…
– Фиалочка, ты чего? – Рыжий мгновенно обхватил её за плечи. – Что случилось? Ты в порядке?
– Да, спасибо, - закивала она. – Понимаешь…
– Пока нет. Расскажи, постараюсь понять.
Вообще о таком не говорят, но он кажется тем человеком, с которым можно.
– Ты когда-нибудь смотрел балет «Волшебная жаба»?
– Нет, конечно, мне только сказку бабушка рассказывала, и ещё книжка с такой сказкой у меня была, может, где-то в старом доме и лежит, - откликнулся он.
– Нужно сходить, - сказала Катрин. – Потому что это самая-самая волшебная сказка, и балет тоже волшебный. Он у меня в детстве был самым любимым. Я, конечно, никогда не видела, как мама исполняет партию заколдованной принцессы, но её друзья много рассказывали об этом. И сейчас я вошла… и как будто мне снова пять лет. Всё такое же. Только вокруг не дети, а взрослые.
Он развернул её к себе и посмотрел серьёзно.
– Это же очень хорошие воспоминания, так?
– Так.
– Значит, храни. В таких воспоминаниях сила. В таких местах – тоже. И спасибо, что поделилась, - он легонько поцеловал её. – Идём? Ты, наверное, знаешь, где мы должны сидеть?
– Конечно, - улыбнулась Катрин. – Пойдём, найдём Изабель.
Изабель нашлась недалеко, и с ней был мужчина, красивый холодной северной красотой – если кто такое любит, конечно. Он был безупречно одет и безупречно вежлив – приветствовал их с Вьевиллем, пожал ему руку, поцеловал руку Катрин и даже слегка поклонился. И он, несомненно, был некромантом. И звали его Джон, лорд Торнхилл. А на Изабель он смотрел… наверное, так выглядит крайняя степень интереса и увлечения у вежливых и выдержанных некромантов.
Более того, раньше Катрин только такой вариант и признавала. Строгость и выдержка, и достаточно. Сейчас же, посмотрев в глаза Вьевилля, да не раз… эх, точно она думала, что он сбил ей прицел. Сбил же. Теперь она всё и всех будет мерить по нему.
Тем временем Изабель разговаривала с седовласой дамой-капельдинером, та обернулась… да это же госпожа Марта!
– Здравствуйте, госпожа Марта! – Катрин очень обрадовалась встрече.
– Здравствуй, деточка, - разулыбалась госпожа Марта. – Как твои дела? Снова в столице или проездом?
– Снова, - кивнула Катрин, - с недавних пор работаю. Надеюсь, буду приходить часто!
– Вот и чудесно! Пойдёмте, я вас провожу, - и добавила уже вполголоса: - Какие мужчины! Загляденье просто! Правильные! Сразу видно – непростые!
Вот уж точно – непростые, усмехнулась про себя Катрин.
В ложе можно было разместить восемь человек, но сегодня не ждали больше никого. И до начала оставалось ещё минут пятнадцать, можно было пройтись.
– Катрин, ты ведь нас поводишь немного? – спросила Изабель. – Понимаешь, - сказала она Джону, взяв того под руку, - Катрин, можно сказать, выросла здесь, хоть её матушка тогда уже и не выступала. Она здесь всё знает.
– Буду рад, - Джон улыбнулся, и улыбка у него оказалась очень приятная.
Но всё равно не такая, как у Вьевилля, который просто не выпускал её руки ни на минуту.
Они прошлись по фойе, заглянули в буфет, купили программки. Катрин прошлась по списку сегодняшних солистов – всех знает, отлично. Вечер предстоял прекрасный.
Правда, она пока не понимала, как всё это Вьевиллю – он, оказывается, о чём-то тихо переговаривался с Джоном, пока она трещала с Изабель и предавалась воспоминаниям. Но может быть, всё будет хорошо?