Шрифт:
Анализ текста № 10 может прояснить этот решающий аспект трансцендентальной феноменологии. Эта исследовательская рукопись начинается с разбора проблематики интерсубъективности. При этом следующий ключевой вопрос: как возникает идея полагать другое Я, которым я не являюсь? Эта идея возникает по аналогии между моим живым телом и чужим физическим телом. Аналогия не ограничивается только внешностью, но включает также поведение: это физическое тело там ведет себя так же как мое живое тело. Благодаря подобию я могу представляться себе помещенным в это физическое тело и рассматривающим оттуда мир [23] . Гуссерль пытается углубить модификацию фантазии, чтобы прояснить разделение моего Я и Другого. В связи с этим тематизируется отношение между фантазируемым и действительным Я. В любом случае важно подчеркнуть, что такая попытка, удостоверить разделение Я и Другого при помощи модификации фантазии, с самого начала обречена на неудачу, так как чужой опыт, данный с помощью вчувствования, следует рассматривать как «ре-актуализацию переживаний, которым я придаю не только возможность, но и действительность» (Hua XIII, 297).
23
«Чужое физическое тело находится там таким образом, что я могу поместить себя в него, представить его себе как мое живое тело» (Hua XIII, 289).
Давайте вернемся к отношению между действительным и фантазируемым Я. Гуссерль рассматривает эту ситуацию, как в отношении настоящего, так и в отношении прошлого. Относительно настоящего утверждается, что я могу себе представить, соответственно, сфантазировать, будто я повсюду, хотя в действительности актуально я только здесь:
«На глубине тысячи метров под водой я с моим живым телом все-таки не смогу существовать, также и на солнце и т. д. Но, тем не менее, к смыслу феноменального мира относится, что всякая точка мира могла бы стать моим Здесь, что во всяком Здесь должны быть заключены аспекты, определенные и упорядоченные, как возможности восприятия» (Hua XIII, 294).
Здесь следует отличать идеально помысленную возможность, согласно которой я могу занимать в пространстве любое положение, от моей действительно ограниченной возможности: мое живое тело не может быть одновременно повсюду.
В контексте исследования отношений между фантазирующим и фантазируемым Я вводится понятие чистого Я и возможность коррелята Я в неопределенной живой телесности или даже без живого тела:
«Это функционирующее Я в качестве коррелята чистых данностей фантазии – тождественно ли оно данному фантазирующему Я? Разумеется, не эмпирическому субъекту (человеку), наделенному вот таким живым телом и вот такой группой определенных личностных качеств, но чистому Я? Чистая фантазия (модификация нейтральности) превращается в полагание, так не получается ли и у нас тут также, что “наше” Я (правда в неопределенной телесности или даже вообще без нее, или с неопределенной личностью, или в качестве подлинного, чистого Я) помещает себя сюда с функцией коррелята? […] В конце концов, не всегда ли тут полагается коррелят Я в качестве чистого Я, и в качестве того же самого Я, актуального чистого Я?» (Hua XIII, 296).
Если мы рассмотрим отношение между фантазирующим и фантазируемым Я, то сперва мы должны обратить внимание на то, что в выше процитированном фрагменте текста вновь возникает тот же самый ход мысли об удвоении Я, который мы встречали в Лекциях 1910/11 годов. Здесь следовало бы вспомнить о том, что удвоение Я указывает на тождество между двумя Я. В этом ключе в тексте № 11 Гуссерль утверждает, что реактуализация в воспоминании содержит двойное Я: Я настоящего, носителя текущего Теперь, и Я прошлого, носителя прошедшего Теперь:
«Оба накладываются, имеют единство тождества. Это то же самое Я, но вместе актуальное теперешнее и реактуализуемое прошедшее: это Я длится, оно есть теперь, оно было и будет. Но в этом Я настолько удивительно то, что оно не только было, но даже в точке Теперь может помещать себя в “было” и в этом удвоении может осознавать свое тождество» (Hua XIII, 318).
На данный момент достаточно лишь упомянуть вопрос о тождестве. Я к этому вернусь после того, как рассмотрю проблему живой телесности чистого Я. Теперь речь идет о том, чтобы уточнить: тезис о «Я без тела» невозможно подтвердить текстуально.
Даже если речь идет о «Я без тела», это выражение относится исключительно к моему эмпирическому Я, которое характеризуется моими определенными личностными качествами (например, Приложение XV, Hua XIII, 304). Есть много текстов, которые недвусмысленно показывают, что как реактуализующее, так и реактуализуемое Я определяется через живую телесность, хотя в случае коррелята Я невозможно описать живое тело феноменологически адекватно.
Факт, что функционирующее Я – телесный субъект, не подлежит сомнению. По этому поводу Гуссерль пишет: «Для начала, я – действительное Я, с действительным живым телом в действительном мире, так же как и все, конституированное в непосредственно дающих переживаниях» (Hua XII, 302).
Самым трудным пунктом является вопрос, следует ли рассматривать также коррелят Я как животелесный. Здесь я прежде всего сошлюсь на пример фантазии, приведенной Гуссерлем, о борьбе немецкого корабля с англичанами. Фантазируемые события, по мнению Гуссерля, указывают на исходный пункт ориентации. Фантазируемый коррелят Я интерпретируется как находящийся Здесь, «откуда ему предстают все вещи фантазируемого мира в определенной ориентации, соответственно, в определенной видимости» (Hua XIII, 314). Реактуализуемое Я функционирует в этом контексте как центр исхождения актов и исходная точка внимания.
Однако следует добавить, что здесь нет необходимости, чтобы Я с его личностными качествами, с его возрастом и с его одеянием и т. д. явственно представало:
«Отнюдь нет необходимости, чтобы я себя туда помещал, чтобы там у меня было мое действительное живое тело и мое Я. Но разве дело не обстоит так, что в фантазии я полон напряженного ожидания, взволнован, потрясен полными насилия событиями морского сражения и т. д., а аспект фантазии не требует своего субъекта и Я с живым телом Я, данного из своего Здесь, наблюдающего, эксплицирующего, созерцающего то одно, то другое, познающего это, оценивающего и т. д.?» (Hua XIII, 300; см. Hua XIII, 301, 314).