В результате анализа первой части § 37 мы можем понять принцип единого потока сознания. Необходимо отметить, что этот принцип потому имеет решающее значение, что не только описывает фундаментальное качество потока сознания, но и служит критерием (и в этом смысле обозначается как принцип) для определения, что в собственном смысле принадлежит единственному Я. Принцип определяет, «принадлежат ли другие cogitationes единству феноменологического Я, и таким образом показывает, и это следует признать, что другие cogitationes, которые как всегда даны в феноменологическом опыте, должны принадлежать одному потоку сознания, и это с другой стороны обосновывает, что должен существовать один поток, который содержит их в себе» (Hua XIII, 186). Поэтому неслучайно, что этот принцип начинается со слов «иметь значимость», у которых есть как описывающая, так и нормативная функции. Принцип гласит:

Этот принцип характеризуется двумя сущностными моментами, с которыми мы уже выше соприкоснулись. Строение предложения с двумя «что» выдает этот двойной смысл: сознание единства, которое охватывает каждый из отдельных моментов опыта, и единство времени того единого, что дано в опыте. Указанное «единство времени, данного в опыте» относится к возможности оценить оба момента опыта как последовательные или одновременные. В конечном счете, – и это моя интерпретация, – эта мотивированная возможность созерцания временных соотношений между cogitationes в смысле предшествования, одновременности и ретроактивности (Nachtr"aglichkeit) представляет сущностный момент принципа, который определяет, принадлежат ли другие cogitationes единству феноменологического Я.

Вместе с этим я хотел бы уже теперь заранее оговориться, что этот принцип в феноменологической области может быть оправданным исключительно при условии, что предполагается животелесный субъект, функционирующий как нулевая точка ориентации (см. С. 34). Если бы можно было ограничиться констатацией временного порядка, без того чтобы одновременно заново проживать опыт, то такой анализ был бы чисто формальным и его никоим образом нельзя было бы называть феноменологическим [14] .

В заключение я хотел бы сделать замечание по поводу сознания единства, которое охватывает оба момента опыта и объединяет их в единство. Было показано, что расширение феноменологического созерцания разворачивается как в направлении моего собственного прошедшего сознания, так и в направлении чужого сознания. Однако следует подчеркнуть, что это расширение поля сознания, вследствие которого мы выходим за пределы актуального сознания, отнюдь не ставит под вопрос преимущество настоящего – то самое преимущество, которое составляет существенный признак так называемой метафизики присутствия, – но по круговой траектории исходит из того же самого сознания настоящего. Сознание всегда возводится к актуальному сознанию. Взять хотя бы процитированный выше фрагмент из текста, в котором вводится понятие чистого Я: «Любые два воспоминания, которые принадлежат единству одного связывающего их сознания настоящего, смыкаются в нем в единство воспоминания […]» [15] (Hua XIII, 185).

К пункту 3. После того как Я было показано как единство потока сознания, напрашивается вопрос, может ли феноменологическая редукция подвести к идее многих феноменологических Я (Hua XIII, 187). Здесь необходимо опереться на опыт вчувствования, с помощью которого дается чужое восприятие. Так как вчувствование по Гуссерлю должно рассматриваться как реактуализация, оно должно – как и всякий другой вид реактуализации – быть подвергнуто процедуре двойной редукции. В случае вчувствования, однако, cogitatum имеет уникальный характер постольку, поскольку это другой Я-субъект: «Феноменологическое вчувствование – это феноменологический опыт феноменологического Я, который в нем, и при том на принципиальных основаниях, познает другое такое же, как он сам Я» (Hua XIII, 190).

Здесь впервые у Гуссерля рассматривается проблема интерсубъективности, после того как он определил Я как трансцендентальную данность. По этому поводу Гуссерль выдвигает закон, который определяет отношения между Я-субъектами. Этот закон отчетливо выражает непроницаемость соответствующих потоков сознания:

Каждое данное имеет определенную временную окрестность, которая отнюдь не может быть тождественной с другим сознанием. Всякое сознание времени замкнуто в самом себе [16] .

После того как был зафиксирован такой абсолютный раскол между потоками сознания, встает проблема их взаимной коммуникации. Гуссерль пытается преодолеть эту сложность, ссылаясь на объективное время. И акт, совершающий вчувствование, и акт, наполняемый вчувствованием, принадлежат одному и тому же тождественному Теперь: «Это отождествление передается через отношение к объективному времени живого тела и мира вещей» (Hua XIII, 190).

Чтобы подкрепить эту стратегию, Гуссерль проводит различие внутри измерения настоящего, согласно которому демонстрируется не только самосозерцаемое, но и реактуализуемое Теперь: Я могу представить себе предмет внешнего восприятия (к примеру, гостиницу), который, хотя и не попадает в поле моего актуального восприятия, но полагается мной как настоящий [17] . Это различение могло бы иметь важное следствие прежде всего в том, что касается дискуссий о метафизике присутствия, так как сознание настоящего отделяется от актуального созерцания (см. С. 269).