— Сядь на диван, Миранда. Сейчас же.

Вдоль тела пробежала дрожь. Натану нравилось называть меня по имени; это подтверждало некое первобытное чувство обладания. Мне тоже нравилось, когда он так делал, и, возможно, по этой причине (а также из-за того, что его просьба спасла меня от глубоко неловкого момента), я без колебаний подчинилась. Я села в одно из кресел рядом с камином. Из-за близости к огню кожа обивки нагрелась, и прикосновение к моей плоти доставило приятные ощущения.

— Теперь раздвинь ноги.

Меня яростно атаковало смущение. Не будь на мне нижнего белья, я бы не смогла выполнить его просьбу. К счастью, этого не произошло. Я пересела ближе к краю кресла и широко развела колени. Ощутила, как тепло огня коснулось внутренней поверхности бёдер, словно кто-то ласкал меня.

— Ты когда-нибудь трогала себя?

Я сглотнула.

— Иногда.

— Ты когда-нибудь делала это перед мужчиной?

Охватившие меня эмоции обжигали.

— Нет, никогда.

Натан преодолел разделявшее нас расстояние и опустился на колени у моих ног. Обхватил мои колени, удерживая их раздвинутыми до предела.

— Что ты предпочитаешь? — спросил он, глядя на меня. Его дыхание ласкало мою кожу. С каждым словом я чувствовала, как соски становятся всё более твёрдыми. Огонь не грел. Обжигал. Но это было ничто по сравнению с Натаном, с обещанием погибели, которое светилось в его глазах. — Будешь ласкать себя сама, пока не сведёшь меня с ума, или к тебе прикоснусь я?

— Я… — я прикусила губу, — я бы хотела, чтобы ко мне прикоснулся ты.

Мне не нужно было закрывать глаза, чтобы вспомнить, что произошло, когда его пальцы впервые коснулись меня; я кончила даже без проникновения. И когда Натан поместил свой рот между моих бёдер… Я тяжело задышала, умоляюще глядя на него.

«Прикоснись ко мне».

И Натан это сделал. Он опустил лицо и провёл носом по моему лону. Он вдыхал мой запах, приклеивал ткань трусиков к уже влажным и набухшим складкам. Я пожалела, что не разделась, а может, к лучшему. Если бы это сделала, контакт мог получиться интенсивнее и изнурительнее; я не была уверена, что сумела бы справиться.

— Натан…

Когда он провёл по мне носом, его пальцы обхватили мои колени с такой непреодолимой силой, что стало больно. Натан был таким: мороз и жара. Страсть и непреклонность. Страх и влечение.

— Дай мне посмотреть на тебя, Миранда. Сделай это для меня…

«Боже…» Я запрокинула голову, упираясь о спинку кресла. Я любила музыку, но ненавидела выступать в театрах и быть на виду у публики. Ненавидела быть в центре внимания и чувствовать, что кто-то наблюдает за мной, но я хотела Натана; хотела его так сильно, что была готова сделать то, что ещё совсем недавно посчитала бы неприемлемым.

Я посмотрела на него. В его глазах нашла мужество, которого мне не хватало. Я нежно погладила одну грудь, затем скользнула рукой вниз, под нижнее бельё. Между бёдер.

Сердце бешено билось в груди. Я не могла сомкнуть ноги. Я не могла спрятаться. Но не могла и двигаться, как мне хотелось, доставлять себе удовольствие, которого жаждала изо всех сил. Я ослушалась. Не успела полностью раздеться, и теперь оставшиеся на мне трусики сильно сковывали движения. Я умоляла его глазами помочь мне, не оставлять одну. Натан не слушал меня. Он терпеливо ждал, когда я прикоснусь к себе, когда сделаю это так, чтобы он тоже получил удовольствие. Натан приоткрыл рот и издал разочарованное шипение.

— Не останавливайся.

Не стала. Я ни на секунду не сомкнула глаз. Прикоснулась к себе. Встретилась с его взглядом. И продолжила прикасаться к себе, пока не достигла предела… Тогда Натан вскочил, схватил меня за запястья и завёл их над головой. Ему хватило одной руки, чтобы удерживать мои руки неподвижно; другой он снял с меня нижнее бельё.

Ему не нужно было ничего мне говорить. Я сама пересела, как прежде, на край кресла, с широко раздвинутыми коленями.

Он коснулся моих губ своими. Мягко. Затем я услышала звук расстёгивающейся на брюках молнии.

— Ты сводишь меня с ума… — прошептал он.

Мой живот пульсировал от желания. Я была слишком близко к нему, к оргазму, к извращению, которое он скрывал в своих глазах. Я была влажной. Открытой. Потерянной. Затем он вошёл в меня. Сильно. И я снова стала кем-то другим. Я стала его.

Это было началом конца.

Натан не занимался со мной сексом, как не занимался и любовью. Он толкался и смотрел на меня. Отстранялся и ласкал. Его пальцы были повсюду. Схватили меня за запястья, открыли мой рот, чтобы глубже проникнуть в меня своим языком, касались меня внизу, в месте нашего соединения. Натан мучил меня, как и обещал. И он вёл меня по дорогам, по которым я никогда не ходила. Тёмные тропы, которые устремлялись к мелодиям, которых я никогда не слышала.