Я задыхалась под ним. Извивалась, желая получить больше удовольствия, больше контакта. Я умоляла его голосом и глазами; иногда он удовлетворял меня, иногда доминировал надо мной. Я была полна им, его телом, его ртом, его желаниями.

— Пожалуйста, — умоляла я.

— Пожалуйста, что?

— Ещё.

Я вцепилась в его руки, он увеличил темп. Натан стал неистовым, отчаявшимся. Он довёл меня до края, потом улыбнулся, и мы пошли дальше. К забвению. К концу или, возможно, к началу чего-то ещё более великого и пугающего.

Когда я пришла в себя, то обнаружила, что лежу в кресле — глаза закрыты, а конечности продолжает потряхивать от удовольствия, о котором я даже не подозревала.

Натан наклонился ко мне. Его тело было тёплым, обнадёживающим, но даже несмотря на это меня зазнобило, как только он сказал то, о чём думала и я.

— Назад дороги нет.

Глава 24

Миранда

Воспоминания обжигали. Моё тело пылало, пока по нему скользила вода из душа, слизывая все следы, которые на мне оставил Натан. Укусы. Пальцы, которые удерживали с силой слишком долго. Пристальные взгляды.

Три дня, как постоянно мылась и проверяла телефон в надежде, что он позвонит или спросит, как я. Но с тех пор как мы вернулись в Париж, Натан не выходил на связь.

«Возможно, ты ожидала чего-то другого?»

Вообще-то да, сказала я себе, закрывая глаза и подставляя лицо навстречу струе душа, припомнив, что прошептал мне Натан перед камином, после того как взял меня так, как я ещё никому не позволяла. Его слова прозвучали однозначно: «Теперь мы принадлежим друг другу».

И я поверила ему.

Грудь сжало в тиски.

Несмотря на ледяную воду, которая омывала моё тело, я ощущала себя разгорячённой и дезориентированной, как при лихорадке, только я не болела. Я волновалась и злилась, потому что знала, — я совершила большую ошибку, полностью отдавшись Натану. Впервые в отношениях я не была сильной и отстранённой частью. Нет.

С ним я была уязвимой.

Я закрыла глаза и вспомнила, что мы говорили друг другу на пороге его дома, пока шёл лёгкий снег и Натан заканчивал грузить наш багаж в машину. Мы собирались вернуться в Париж, в жизнь, которая, я была уверена, никогда не будет прежней, потому что теперь он будет там со мной.

Как я ошибалась…

«— Миранда, хотя ты и молода, надеюсь, ты сможешь понять.

— Понять что?

— То, что произошло между нами, ничего не изменило. Соглашение, которое мы заключили, остаётся в силе: за пределами этого места ты и я будем никем, и мы не должны иметь никаких контактов.

— А здесь? — спросила я, кивнув на дом, который мы покидали, — кем мы будем в этих стенах?

На мгновение Натан замолчал. Затем он посмотрел на меня.

И я поняла.

— Здесь мы будем всем».

Выключив воду в душе, я сердито завернулась в полотенце. Мне не нравилось, как всё обернулось. Тот факт, что Натан хотел ограничить наше общение выходными, должен был сделать меня счастливой. Отношения без каких-либо осложнений и влияния на мою жизнь — это то, чего хотела всегда.

Но это уже не было так. Не с ним.

Не с тех пор, как я поняла, что этого мне будет недостаточно.

Я положила руку на область сердца. Оно болело.

Болело на самом деле.

«Ты знала, что всё закончится именно так», — повторял внутренний голос, — «ты знала, что он ничего тебе не даст».

Я бросилась на кровать, повернув голову к мобильному телефону, который держала на прикроватной тумбочке. Я хотела, чтобы он зазвонил. Надеялась, что мне позвонит Натан. Хотела этого с таким рвением, что, когда экран загорелся, я подскочила на кровати, хватая телефон.

Кто-то прислал сообщение.

Я немедленно сняла блок и с замиранием сердца ждала, чтобы прочесть имя отправителя. И тут я нахмурилась. Смску прислал Доминик.

Я нашёл кое-что твоё у себя дома.

Если хочешь забрать, буду ждать тебя в студии. Доминик.

Разозлившись, я отбросила телефон.

Доминик лгал. Я была в его доме всего пару раз и всегда проявляла осторожность. Я ничего не оставляла, и в любом случае, даже если и забыла, он не стал бы ждать так долго, прежде чем сообщить об этом мне. Было очевидно, — он до сих пор ищет предлог, чтобы увидеть меня снова, поскольку я перестала отвечать на его телефонные звонки. Я провела рукой по мокрым волосам, и на меня снизошло внезапное и потрясающее прозрение.