Собственное воображение решило сыграть со мной злую шутку… в тишине пустого помещения мне вдруг почудился характерный треск демоновой птицы. Совсем слабый и едва различимый. Я тряхнула головой и увидела, как Рамис и Веста оба устремили свои взгляды к потолку, будто хотели что— то там рассмотреть.

— Что это? — только и успела поинтересоваться Веста, как из ниоткуда появился Амон. Раскинув мощные золотые крылья, птица невесомо парила в воздухе, лениво оглядывая присутствующих.

Увидев меня, птица издала привычное “Тррр”.

— Амон… — ошеломленно прошептал Рамис.

— Какой большой, — заметила Веста, и я была с ней полностью согласна.

Птица была большой и очень красивой. Когда из огня мне под ноги выкатился маленький шар, я и подумать не могла, что из той ощипанной птички вырастет такая красавица. На секунду я даже забыла о наших стычках.

— Это какое— то чудо, — Рамис аккуратно подошел к парящему в воздухе Амону. На уставшим лице алхимика даже появилось привычное заинтересованное выражение. С присущими ему любопытством он разглядывал огненную птицу.

— Потрясающе, — восхищался он. — Последний раз я видел Амона, когда был совсем маленьким ребенком.

Демонова птица, видимо, устала от комплиментов и начала бесцельно перемещаться по воздуху.

— Аврора, зачем она здесь? — спросила Веста.

— Хотела бы я знать.

Я и правда не имела ни малейшего понятия, что здесь делает Амон, но была довольна, ведь теперь мои друзья знают, что Амон — это не моя фантазия, а очень даже реальная и невоспитанная птица.

— Амоны тесно связаны с хозяйками, — алхимик размышлял вслух. — И с хозяевами тоже. Но с хозяйками все же сильнее. Как ты с ним общаешься?

Я даже не знала, что ответить, потому что все мое общение с птицей сводится к дракам.

— Он на меня нападает, а я убегаю, — честно ответила я, на что Амон недовольно перевернулся в воздухе.

— Понятно, — Рамис смело подошел к птице и погладил ее.

Та не сопротивлялась. Наоборот, раздвинула крылья и начала демонстрировать алхимику свой большой живот.

— Чудо. Просто чудо, — причитал Рамис. — Именно таким я запомнил Амона своей матери.

В его фразе была слышна грусть. Однажды Рамис рассказал нам о том, каким было его детство. Вспоминая об этом сейчас, я в очередной раз поняла, что жестокость в мире демонов — обычная мера.

— Одного ребёнка — ошибку от человека он ещё мог простить, — начал Рамис. — Но когда она забеременела снова, он забрал и увез ее от меня.

Мы с Вестой переглянулись, потому что знали, о чем он говорит Рамис. Он сын человека и демоницы. И такие союзы никогда не приветствовались.

— Постой! — воскликнул алхимик, чем всех перепугал. — Кажется, я знаю, почему он так напоминает мне Амона матери…

— Почему? — тихо спросила я.

— Амон меняется, когда меняется демоница, потому что именно с ней связь самая сильная. Даже несмотря на то, что мой отец не демон, у матери все равно был амон.

— О чём это ты? — Веста наклонила голову и вопросительно уставилась на меня, затем на алхимика.

— Ты беременна, — Рамис в упор смотрел на меня.

— Это исключено! — я покачала головой, будучи полностью уверенной в том, что этого не может быть. — С чего ты вообще это взял?!

Привычное “Тррр” прозвучало скорее ласково, и птица поплыла по воздуху прямо ко мне.

— Рамис, я серьёзно! Этого не может быть. Я… я пила капли, которые… — я не договорила, потому что Амон расправил крылья, опустился на уровень моего живота и невесомо его обнял.

Меня затрясло. Я схватилась за край ближайшего стола, чтобы не потерять равновесие. Рамис был прав…

Симптомы были настолько слабыми, что я просто не обращала на них внимания. Думала, что не хочу есть из за переживаний, а легкая тошнота была из— за запаха краски, который пропитал весь дом.

Да мне просто некогда было думать о беременности! И, чёрт побери, я пила капли, которые дала Юджиния. Неужели они не сработали? Что теперь делать? Что, если Кристиан не вернётся?

Я собиралась на встречу советником, будто во сне. В голове продолжали гудеть слова Рамиса. Ну как я могла это упустить? Как могла не заметить, что со мной происходит? В конце концов, как я могла поверить Юджинии?

Экипаж уже ждал у входа, и я была готова. Но все— таки перехватила несколько кусочков еды, думая уже не о себе. Дорота проводила меня с улыбкой, за которой прятала грусть. Она попыталась подбодрить меня парой добрых слов и обняла на прощание.