Я в ужасе распахнула глаза и присела на кровати, сбрасывая с себя остатки ночного кошмара. Было холодно. Очень холодно.

От большого окна, по которому бил хлесткий дождь, тянулся пронизывающий сквозняк. Я оглянулась по сторонам — выбеленные стены, высокие потолки, одинокая кровать… Сама я была в длинной рубашке с рукавами, которые почти скрывали пальцы рук.

Ничего не понимая, потерла глаза и зашипела от внезапной боли — ладони пекло, будто они в огне. Поднесла их к лицу и увидела большие затянувшиеся ссадины.

Когда перед глазами появились мертвые милитары в темной луже крови, грудь обожгло невыносимой болью. Я вцепилась в железные перила кровати и перекинула через них голову, пытаясь сдержать приступ тошноты. Я не верила, что среди безжизненных тел лежал Кристиан. Он не мог умереть, не мог!

— Нет! — я вскочила с кровати и на ватных ногах бросилась к двери. Нащупав ручку, потянула ее на себя и попыталась закричать, но сорванный голос не слушался. — Выпустите меня! Выпустите!

Я продолжала отчаянно сипеть и бить по проклятой двери кулаками.

В замок громко вставили ключ. Я инстинктивно схватилась за живот и отскочила в сторону.

— Аврора? — когда я услышала голос Джениса, мне хотелось завыть! Я прекрасно помнила все, что произошло у него дома.

— Нет, только не ты. Кто угодно, но не ты, уходи… — будто в бреду снова и снова повторяла я, пятясь.

— Аврора, всё в порядке. Ты в госпитале, здесь врачи, тебе ничего не угрожает, — голос советника звучал так спокойно, будто ничего не произошло.

— Что с Кристианом? — боясь услышать ответ, спросила я. — Он мертв?

— Я могу войти? — так же спокойно продолжал он. — Со мной доктор.

— Отвечай, — попыталась закричать, но голос почти совсем пропал, — отвечай сейчас же.

Ручка дёрнулась, и в помещение вошел Дженис, а сразу же за ним незнакомец, по внешнему виду которого было понятно — доктор. Аккуратный костюм, перчатки, очки. В руках у него был металлический поднос со стаканом воды и несколькими капсулами.

— Вот, милочка, держите, — он протянул стакан, в который добавил несколько прозрачных капель. — Успокоительное приведет вас в порядок, — поспешил заверить врач.

— Я ничего не буду пить, пока вы не ответите на мой вопрос… — подбородок задрожал, я просто не могла справиться с эмоциями. Тело не хотело слушаться и мелко дрожало.

— Среди найденных тел не было капитана, — сухо объяснил доктор.

— Тогда кто…? — все еще обнимая себя, спросила я.

— Его приближенные, — Дженис расстегнул пиджак и сложил руки в карманы, принимая почти небрежную позу. — Трое. Не помню их имен.

Я прекрасно понимала, о ком идет речь: Флор, Витан и Адриенн. Но если они мертвы, то что произошло с Кристианом?

— Где находится Кристиан Демортен — нам неизвестно, — Дженис повел плечами и победно добавил: — зато мы точно знаем, что это он их убил.

— Бред, — я не верила своим ушам, — зачем ему это делать?

На исцарапанном Амоном лице Джэниса читался настоящий триумф.

— Выпейте, станет легче, — доктор протянул стакан с лекарством и криво улыбнулся. — И лучше скажите— ка мне, какое у вас самое последнее воспоминание? Нам нужно установить, все ли в порядке с головой.

Глядя на советника через плечо доктора, я сказала:

— Я помню, как Дженис Блек пытался меня изнасиловать!

— Хм, пытался что, простите? — врач смотрел сквозь меня, избегая взгляда.

— Надругаться надо мной, — настояла я. — Вы что, действительно не понимаете, о чем я?

— Понимаю, понимаю, — доктор поджал губы и обратился к Дженису: — И давно это?

— Несколько дней. Все началось с того, как она узнала о беременности. Думаю, то, что она увидела на площади, усугубило ее состояние.

— Вот как, — продолжал задумчиво мямлить доктор, будто я не стояла прямо перед ним. — Выпейте, дорогая. Станет легче.

— Я ничего не буду пить. Вы что, не слышите? Он пытался меня изнасиловать! Вообще верните мои вещи. Я хочу домой.

— Конечно же, я вас слышу, — доктор снова странно улыбнулся и поджал губы. — Но лекарство выпить придется. И домой пока нельзя.

— Вы не имеете права держать меня здесь силой, — сердце бешено забилось от страха, я начала понимать, что меня не отпустят.

— Ну что вы? Право на свободу — это фундаментальная потребность личности.

— Тогда в чем дело?

— Здоровой личности, — внезапно сказал Дженис. — Юджиния и я были свидетелями твоего неадекватного и нелогичного поведения. Для всех будет лучше, если ты немного побудешь в госпитале. Я обещаю, что буду рассказывать тебе обо всех новостях.