— Рано.

— Демонице, которая носит под сердцем дитя, нужна свобода, — грустно и приглушенно произнес доктор.

— В Наймарре наступили тяжелые времена. Мы ожидаем диверсию от милитаров в любую минуту.

— Да вы что? — судя по тону, доктор был шокирован, впрочем, как и я.

— Не стоит волноваться, у нас есть ресурсы подавить… кого угодно.

Доктор ничего не ответил. Тишину нарушили шаги Джениса, который подошел к моей кровати. Я лежала на боку, спиной к нему. Он подхватил одеяло и в заботливом жесте натянул его повыше. Ладони советника были холодными. Я мысленно просила его поскорее уйти. Но он не ушел.

Вместо этого он наклонился и поцеловал меня в лоб, а затем холодная рука скользнула под одеяло и противно сжала грудь. Я даже услышала его сдавленный стон. Мерзавец делал это со мной при докторе, пользуясь тем, что я должна быть под действием лекарств.

— Хорошо, — внезапно оторвался от меня он, — я заберу ее домой. Но мне нужно, чтобы вы выписали ей сильные успокоительные.

— В этом нет нужды… — наивно возразил доктор, но тут же опешил и добавил: — Хорошо, как скажете.

— Ей нужно много спать, чтобы набираться сил, — напоследок он еще раз наклонился за поцелуем, снова до боли сжав мою грудь.

В ту ночь я ревела от беспомощности, но все— таки собралась с мыслями — слезами тут точно не помочь.

Когда наконец пришла женщина из обслуги и поставила на пол ведро с инструментами для уборки, я быстро и внимательно ее осмотрела. Мне нужно было, чтобы наш размер одежды был примерно одинаковым — тогда мне будет проще слиться с персоналом.

Не проронив ни слова, женщина встала на четвереньки и принялась собирать с пола разбросанные куски еды. Я сидела на кровати, держа одну руку под подушкой. Сердцебиение зашкаливало, в горле пересохло от нервов. Как бы я ни хотела этого не делать, другого шанса может не быть! Зажимая в руке осколок от стакана, я подскочила к уборщице и приказала раздеться.

Быстро натянув на себя белую форму, я бросила женщине больничную рубашку.

Та снова повиновалась, но не потому, что была напугана, а потому что знала, что обман раскроют и шансы у меня ничтожные. Я и сама это знала, поэтому времени решила не терять.

— На, — достала из— под матраса несколько пилюль, которые мне давал доктор и бросила ей, — глотай!

— Не буду! — сопротивлялась женщина. Мне пришлось приставить кусок стекла к ее горлу и блефовать.

— Я сказала, глотай!

Женщина взяла с пола лекарства и запихала себе в рот. Я заметила, что она ничего не проглотила, пришлось сильнее надавить на горло осколком.

— Последний раз предупреждаю, мне терять нечего! — я говорила правду. Если Дженис найдет способ меня сломить, пусть даже используя капсулы, то мне конец.

Губы женщины задрожали, и она проглотила капсулы. Даже открыла рот и подняла язык, чтобы доказать, что у неё во рту ничего нет. Я так и продолжала сидеть на корточках с вытянутой рукой и куском стекла, пока моя заложница не начала засыпать. Оттащив женщину к кровати, уложила ее на бок, создав силуэт спящей себя.

Я вышла за дверь и закрыла её ключом, который висел в связке на ремне обслужницы. Найдя укромный уголок, принялась рассматривать выцарапанные на других ключах буквы. «Ключи распределялись по цвету и этажам!» — догадалась я. Значит, мне нужен первый этаж.

Я обрадовалась, и, прихватив ведро, направилась искать выход, но это оказалось не так легко. Я бродила по госпиталю уже приличное количество времени. Здание было старым, видимо, пережило не один ремонт, поэтому лестницы находились в разных местах, а где— то вместо проходов были тупики.

Все так же пряча лицо за высоким воротником, я чудом добралась до самого нижнего этажа, который оказался пол землей. Черт! Здесь было темно и холодно, никаких окон. Вместо деревянных двери были железными и толстыми. А запах царил абсолютно тошнотворный.

В голубом коридоре было так пусто, что от стен отбивалось эхо собственных шагов. Мне уже показалось, что я в очередной раз забрела в тупик, как в нос ударил свежий воздух. Осторожно прошла вперёд и увидела узкий просвет, через который виднелась улица. С трудом сдерживая ликование, я продолжала так же спокойно идти вперед. Еще неизвестно, что там на улице. Да и где именно находится госпиталь, я не знала. Что, если он где— нибудь на окраине? Из своего окна я видела только деревья и парк. Никакого намёка на более точное место нахождение.

Я осторожно коснулась дверей с тяжелыми железными замками и прислушалась. Как же меня обнадежила тишина! Никаких голосов, шума экипажей или животных. Только свежий воздух.

Минутная радость испарилась стоило мне ступить за порог госпиталя. В животе неприятно запорхали бабочки. Оглядываясь по сторонам, я пыталась понять, где нахожусь. Передо мной расстилалось сухое дорожное полотно с характерными следами колес. А там дальше трава, деревья и лес. За спиной гордо возвышался госпиталь. Я предположила, что вряд ли это был парадный вход для пациентов и гостей. Стена облуплена, на двери затертые временем следы рук.