И вдруг кто-то схватил меня сзади за руку. Я с силой дернулся, что-то загрохотало у меня за спиной, с треском порвался рукав куртки, и плечо стало мокрым и горячим. "Нож!" - мелькнула мысль.

Я отпрыгнул, как смог, в сторону, чтобы не получить второй удар, наткнулся на ящики и выронил фонарь. Он упал очень удачно - стеклом вниз, прямо в пыль.

В темноте я слышал рядом чье-то хриплое, тяжелое дыхание и на всякий случай присел. И стал тихонько шарить по полу. Левая рука горела.

Наконец я нащупал фонарик и резко повернул его. Мелькнула какая-то тень. Никого. Только хриплое, тяжелое дыхание: мое. А в проходе лежит здоровенный ящик. За торчащий в нем гвоздь зацепился рукав моей куртки. С досады я пнул ящик ногой и вдобавок ушиб палец.

Дальше я шел осторожнее, приложив платок к глубокой царапине на плече и держа фонарик в левой руке. Но идти пришлось недолго: обойдя водруженную на бочку тяжелую раму от зеркала или картины, я оказался в тупике. Вернее, опять перед массивной дверью - без ручки и даже без замка. Ручка - черт с ней, хорошо, что замка нет.

В ярком луче фонаря у двери я увидел ботинок. На правую ногу. Самохина?

Я взялся за дверь. К моему удивлению, она легко подалась, когда, вцепившись в крайнюю доску ногтями, я потянул ее на себя. Она широко раскрылась, и я чуть не засмеялся от неожиданности: за дверью была стена. Самая обычная, деревянная, из вертикальных досок, плотно подогнанных и чуть сыроватых. Мне показалось, что подобное я уже где-то видел, и не так давно. То ли в кино, то ли во сне.

Старенькая батарейка уже садилась, но все-таки в слабом свете фонаря можно было разглядеть массивные кованые петли, вделанные в верхнюю кромку стены. Я налег плечом, и она медленно повернулась вокруг заскрипевших петель. Я пролез в щель и оказался на полу... своего бывшего номера. Щит опустился за мной, глухо стукнув.

Когда я встал на ноги, держа в одной руке фонарик, а другой придерживая оторванный лоскут рукава, сухо щелкнул выключатель и вспыхнул свет.

В комнате стоял Яков и держал в руке направленный на меня пистолет.

– Убери, это неприятно.

– Ну и вид, - сказал он, медленно пряча в карман пистолет.
– Кто это тебя?

– Ящик с гвоздем.

– Ну, ну. Нашел?

– Нашел. А что ты делаешь в темноте?

– Я погасил свет, когда услышал, что ты сопишь и возишься за стеной. Ты меня удивил.

– Я и сам удивлен. Там ботинок лежит, на правую ногу, с пряжкой.

– Самохинский?

– Похоже, его. А перед первой дверью - чуть не полкоробка горелых спичек. Впечатление такое, что кто-то подготовил проход заранее.

– Дать бы тебе по мозгам за "инициативу", - высказался Яков.
– Я тебе что говорил? Забыл?

– Победителей не судят, - отмахнулся я.

– Как знать, - проворчал он.
– Еще одна такая победа, и мне придется отказаться от твоих услуг. Серьезно.

Яков включил настольную лампу и погасил верхний свет. Шторы на окнах были плотно задернуты.

Мы сели за столик и закурили.

– Значит, я был прав: стукнули Самохина в музее, и он бежал сюда. Знал, выходит, куда бежать. И знал отлично. Его кто-то преследовал, но не смог, как я понял, открыть дверь, где спички, так?

Я кивнул осматриваясь. Теперь трудно было найти, какую из дубовых панелей, покрывающих стены, я только что поворачивал. Она так точно стала на место, что все вертикальные доски слились в один ровный ряд.

– То-то я замечал, - сказал я, - сквозит здесь немного.

– Ну уж не ври, - остановил меня Яков.
– Подогнано будь здоров.

Он откинулся на спинку кресла и потянулся.

– Подведем итоги. Самохин бежал из музея по подготовленному пути.

– А что он делал в музее? Ночью-то?

– И кто с ним был? Что он делал, это понятно.

– Как?
– удивился я.

– Не совсем, конечно, - поправился Яков.
– Не совсем. Ты обратил внимание на то, что ценные вещи были увязаны в узлы?

– Конечно. Кто-то подготовил их для реализации, если можно так выразиться. Но не успел.

– Ему помешали. Кто помешал? Самохин? Или Самохину? Здесь важно собрать воедино, связать логически три известных момента: попытка ограбить музей, убийство и поиски в кабинете - тогда многое станет ясным.

– А почему именно в этой последовательности?
– поинтересовался я.

– Потому что не такие мы глупые, какими кажемся на первый взгляд, не захотел объяснить Яков.

– Но и не такие умные, какими хотим казаться, - уточнил я.