– И интересно. С завтрашнего дня раза по три в неделю вы будете организовывать в Доме культуры встречи с молодежью. Приглашайте на эти встречи нужных людей: хороших артистов, писателей, ментов, военных. А завтра сами прочитаете лекцию "О любви и дружбе". С вашими эротическими изысками, с вашим опытом бабника вам есть что сказать молодежи.

– Хорошо. Но, знаете ли, ведь все это уже было.

– Ну и что? Уроки истории надо повторять, чтобы хорошо запомнились. Чтобы избегать глупых ошибок. Все, профессор,- я встал.
– Действуйте. Если не справитесь, я посажу вас за вашу незаконную винтовку.

– А если справлюсь?

– Тогда выдам вам лицензию. На отстрел врагов Отечества.- Я положил сигарету и зажигалку в карман, встал.

– А посошок?

Кстати, он прав. Я совсем забыл о главном. И после рюмки спросил:

– Мне докладывали, профессор, что вы одно время увлекались охотой, так?

– Грешил, батенька.

И не только охотой, стало быть.

– И места хорошие знаете?

– Смешной вопрос. Но вас, похоже, что-то другое интересует? Другая охота.

– Ага. Бывшая охотбаза. Среди болот, в лесной глуши.

– Недоступна. В самом начале наш Губернатор захватил ее под свою очередную резиденцию, превратил в загородное имение. И доступ туда закрыт, даже охраняется, мне говорили. А места там действительно славные. Глухие, дремучие. Лешачьи и русалочьи. Болота...

– Непроходимые?

– Непроходима только глупость людская.

– Как туда добраться? Расскажете?

– По рассказам не найдете. Тайные тропы звериные. Заблудитесь.

– Так, может, вместе сходим? Инкогнито.

Умен профессор. Потому, стало быть, и профессор. Я вот, чувствую, по своему уму и до кандидата не дорос. Да и не дорасту уже. Что с воза упало, то ну его на ...

– Проведу, - отозвался профессор, внимательно глядя мне в глаза. Инкогнито. Когда это нужно?

– Дня через два.

– Винтовку взять?

– Не надо. Автоматы возьмем.

Мы распрощались. Я с облегчением - еще одно важное дело на другого перевалил. Профессор - озадаченный возложенным на него поручением.

Он проводил меня до дверей и сказал в спину странную фразу:

– Народные массы поддержали восставший народ.

Чем удивил меня безмерно.

Замок спал. Но по углам еще шушукалась молодежь. Я разогнал ее, как старый кот малых мышат, одним взглядом. Прошел в кабинет.

Лялька тоже, видно, спала. Или шушукалась где-нибудь в дальнем углу, куда я не дотянулся. Куда, стало быть, не упал мой грозный взор.

На столе стоял термос с кофе и лежала записка: "В правом верхнем ящике - материалы П.Русакова по журналисту Путанину. Вечно Ваша Л."

Нашел-таки Прохор время, не подвел начальника, вырвался ради общего дела из частных объятий. Ну-ну...

Я просмотрел вырезки, обработанные маркером, пробежал Прошкино резюме и зевнул со страстью. Чем разбудил телефон.

– Алексей Дмитриевич, дежурный по городу. Извините, что поздно. Тут этот... задержанный из Москвы, корреспондент - шумит, голодовку объявил, требует прокурора и адвоката.

– Ну доставьте его ко мне.

К прокурору, стало быть, и адвокату в одном лице.

– Садитесь, - сказал я.
– Хотите кофе?

Он открыл было рот, но я остановил его:

– Никаких претензий ко мне и моим людям. Дискутировать с вами я не собираюсь. Какого черта вы приперлись в город? Я вас звал?

– Я журналист и...

– Вы проститутка и...

Надо отдать ему должное - среагировал мгновенно, я едва успел уклониться от удара. И едва успел нанести ответный.

В дверях появилась пижама в цветочках, с автоматом.

– Еще?
– Я наклонился над ним.

– Пока хватит, - буркнул он, поднимаясь.

Пижама с автоматом исчезла.

Я налил из термоса две чашки кофе, придвинул к себе бумаги:

– Имейте в виду, у нас не товарищеская беседа. Это допрос.

– Какая-то чушь! По какому праву?

– А по праву сильного. Вы на моей территории. Здесь действует мой Закон. И по этому Закону - вы преступник.

– А вы?
– Это уже наглость.

– А я - начальник городского Штаба по борьбе с преступностью. И больше вопросов мне не задавать. Спрашивать буду я. Вы пейте кофе-то, остынет.

Он машинально глотнул, отставил чашку. Попал, конечно, парень. Но держится неплохо.

– Мои помощники подготовили для меня подборку ваших публикаций за... сейчас скажу... да, за пятнадцать последних лет. Я с интересом ознакомился с ними. Завтра передам моим следователям, они их доработают, составят обвинительное заключение и - послезавтра - в суд. Смотрите-ка, - я поднял несколько скрепленных вырезок, - это вы писали раньше. Сплошные розовые слюни. А это ваши последние материалы - сплошная ядовитая слюна. О том же времени, о тех же событиях и фактах. О тех же людях. И если раньше "нас утро встречало прохладой", то теперь, по-вашему, в советской стране даже солнце садилось раньше времени и вставало позже, чем во всем мире. Что же такая полярная разница в показаниях? Когда вы врали-то?