А дальше понеслось. Ничего надумать о спасении я не успел.

Зверина бросилась на меня, и я едва успел скользнуть вбок, уходя от замаха когтистой лапищщи. Послышался мерзкий, но очень громкий скрежещущий звук этих самых когтей по слоновьей кости Башни. От стены полетели искры, но ни одной царапины не было! А это точно кость? Я ловко ушёл подкатом за спину медведю. Пока он разворачивался, успел оценить обстановку в эти мгновения: двор маленький, бежать некуда, кроме приоткрытых ворот в противоположном конце. Использовать «Паучьи пальцы», чтобы вверх удрать — не успею. А в это время туша монстра уже нависала надо мной. Выхватил бластер, налил его маной. Выстрелил, не целясь, уже не было времени. Попал в торс, но удар только рассёк шкуру. Непробиваемый какой-то! Супер-медведь заревел так, что уши заложило на пару мгновений. А мне пришлось вновь уворачиваться от смертельных ударов лапами. Отступаю, отстреливаюсь, уворачиваюсь.

— Стреляй в глаза или пасть! Там единственное уязвимое место! — услышал я голос своего единственного болельщика.

Зашибись! А как, блять?! Как в них попасть при таких скоростях?!

В этот момент я уже был возле ворот наружу, чем и воспользовался.

Вроде побежал, и очень быстро, как я думал. Но почва под ногами почему-то скакнула вверх, и я почувствовал сильную боль в ноге. Меня схватили! Спустя мгновение я был вздёрнут вверх за мою несчастную ногу головой вниз, и во всей красе лицезрел раззявленную смердящую пасть монстра, куда меня и собирались поместить.

Ну уж нет! У меня там голубоглазка в отрубе под землёй, а принцесс спасать надо, и кому как не мне, принцу без коня! Да и старичок вон надеется на благополучный исход боя. И сам я тоже жить хочу до зубовного скрежета!

Пасть зверя передо мной, бластер в руке, я заряжен маной по полной.

Он даже движение лапой, держащей меня, не успел сделать, как я надавил на гашетку спуска и залил его морду, целясь в пасть, по самую глотку ревущим огнём то ли фаербола, то ли лазера, не знаю что там изрыгалось с такой мощью из дула бластера.

Но и мне самому морду лица опалило знатно — языки огня вырывались из его пасти прямо на меня. Заодно побрился и подстригся, а то за несколько дней успел обрасти уже. Нет худа без добра.

Мы рухнули на землю. Хорошо, что я был сверху, иначе сдох бы уже не от съедения, а будучи просто раздавленным этой монструозной тушей.

Нога адски болела. И лицо. Хорошо, что у меня есть регенерация.

Осмотрел себя: весь в кровище, что лилась из раны на ноге пока я вверх ногами поливал зверя огнём, и рана эта очень глубокая — нет куска мяса, видно кость, но та вроде цела.

И вот тут комбинезон мой очень меня удивил: опознав место ранения, тут же выше этого места трансформировался в плотный жгут-повязку, на месте раны количество ткани начало нарастать в какое-то подобие давящей повязки. Ещё я отследил ощутимое давление с внутренней стороны бедра, возле паха, и кожа на ноге стала постепенно белеть. Ну ни фига себе, какая у меня супер-шмотка!

Слабость стала расти, я попытался встать, но голова пошла кругом. Захотелось спать.

Я осмотрелся. Мы с мишкой лежали уже в новом, б'oльшего размера дворе, в котором было несколько входов и выходов. Стены окружали меня, и выходы эти были открыты. Неизвестно, кто мог ещё появиться, привлечённый нашей схваткой. Если таких монстров тут несколько — мне очень повезло, что никто из них ещё не услышал звуки борьбы. Но надо было срочно найти укрытие. Второго такого поединка я не вывезу, и меня просто скушают.

— Охкоа! Мне нужно место, чтобы отлежаться и регенерировать. Да так, чтобы поближе, а то сил почти нет. Куда идти?

Он тут же сориентировал меня в нужные ворота, через них мы попали в какие-то хозяйственные помещения, там я внутри нашёл небольшой закуток и с облегчением растянулся на полу, наплевав на стоящие у стены лавки, ведь до них еще пришлось бы ковылять на моей многострадальной ноге, и ловить невъебические вертолёты от головокружения. Вообще удивляюсь, как я ориентировался в пространстве при такой пляске моей вестибулярки.

На последних волевых вытащил скатерть-самобранку, ибо надо было подкрепиться срочно, иначе загнусь тут от обессиливания, в беспамятстве. Лечить «исцелением»-то меня теперь некому…

Скатерть не хотела выдавать еду. Но Охкоа, всё время летая рядом, сообразил, что я уже плохо понимаю происходящее, и громко дал указания:

— Расстели её на полу ровно, и хлопни по правому ближнему к себе углу три раза.

Спасибо тебе, мил-человек. Сделал как сказали. Появилась буханка обыкновенного хлеба и вода. Я тут же, не ощущая вкуса, стал жадно поглощать хлеб, запивая её водой. Как только немного насытился, почти сразу вырубился, растянувшись на скатерти. Даже не проверив, заперта ли дверь.

Как и ожидалось, я проснулся на спине, глядя в чистое лазурное небо. Совсем как земное. Даже облачка вон, белые и пушистые, по небу плывут. И всё такое яркое, лучезарное. Забалдев от того, что чувствую себя прекрасно и даже нога не болит, я продолжил валяться на такой мягкой травке и разглядывать облака. Вон, на белогривую лошадку одно проплыло, а вот это кораблик напоминает. А следующее так похоже на котёнка… Чёрного котёнка, даже тучка как-то потемнее стала — как будто дождевая. А нет, уже не котёнок, а настоящий кот. Кот мне подмигнул. Я уставился на него одного, не замечая уже ни белогривых лошадок-облаков, ни мягкой травки, ни лазурности небес.