Когда лестница стоит на месте, то я снова оглядываюсь по сторонам. На всякий случай отхожу за угол и сквозь большие листья папоротника выглядываю в главный зал. Там тоже пусто.

Вернувшись на прежнюю точку, я тяжело вздыхаю, а затем начинаю карабкаться наверх. Раз ступенька. Два ступенька. Три ступенька. Десять…

— Ну держись! Вот только доберусь до тебя и тогда…

Договорить, что будет «тогда» я так и не успеваю. Потому что это мелкое исчадие ада бьет фонтаном. А точнее — он банально обливает меня водой. Мои глаза инстинктивно закрываются, я теряю фокус, а затем и равновесие.

— Тебе не жить! — последнее, что я кричу, прежде чем валюсь вниз, думая, что теперь мне придётся как минимум пролежать парочку недель на больничной койке.

Однако…

Падение столь же резко прекращается. Только вот я по-прежнему не чувствую под собой какой-либо опоры. И именно поэтому решаюсь открыть глаза. В конце то концов, может быть я уже давно перемахнула за грань, а такими темпами даже не узнаю этого.

Что ж…

Один. Два. Три.

Я открываю глаза и…

Вижу, как мое тело парит в воздухе и с каждой секундой все больше опускается вниз — плавно, как тонкое, легкое пёрышко.

Что за…

Секунда — и я оказываюсь в чьих-то руках.

— Цела?

Поворачиваю голову и натыкаюсь на любопытный взгляд золотисто-карих глаз. Правда прежде чем успеваю ответить, незнакомец осторожно ставит меня на землю.

Я снова могу стоять на своих двоих.

— Наверное, стоит сказать — спасибо?..

Его глаза лукаво щурятся, когда он произносит:

— Наверное.

Я усмехаюсь.

— Тогда спасибо…

— Тогда рад помочь. — Уголки его губ едва заметно приподнимаются, открывая вид на глубокую, маленькую ямочку на правой щеке. И я делаю тоже самое.

Черт. А он обаятельный.

Высокий, широкоплечий. С развитой мускулатурой, очертания которой так хорошо просвечивают даже сквозь рубашку и мантию. Хотя я бы не назвала его таким уж качком, чьё телосложение сплошь и рядом один бугор. Скорее, как человек, который много времени уделяет физическим тренировкам. Наверное, он хорошо владеет боевым искусством.

Подумав об этом я снова вспоминаю о своей ящерице и мельком смотрю наверх. Однако этого гаденыша там уже нет!

Просто прекрасно!

— Что ты там делала? — вдруг раздаётся его глубокий, весьма приятный голос, и я перевожу растерянный взгляд на парня.

— Что я делала?..

Оглядываюсь по сторонам и тут же хватаюсь за литвенник, который помогает распылять воду на листья, чтобы они напитывались необходимой влагой.

— Цветочек полить хотела, — не придумав ничего лучше, спешно произношу и широко улыбаюсь. Правда судя по тому, как парень на меня смотрит — вышло у меня паршиво. Но… Он не спешит уличить меня во лжи и вместо этого произносит:

— Ты странная.

Я тут же отмахиваюсь, едва усмехнувшись, и спешно произношу:

— Это ещё самое безобидное, что мне говорили.

— В самом деле? — Одна его бровь грациозно ползёт вверх, когда губы извиваются в лёгкой, местами соблазнительной (или мне так кажется?) полуулыбке.

Тогда я скалюсь в своей привычной улыбке, а-ля: «Кто здесь главный «везунчик»?» и говорю:

— Обычно меня называют демонессой или исчадием ада.

Он задумчиво склоняет голову набок, явно показывая свой интерес. Но я тут же произношу, спешно сунув ему в руки литвенник:

— Прости. Рада была поболтать, но я уже опаздываю!

Не долго думая, я разворачиваюсь и удаляюсь в сторону выхода, переходя на бег.

Время поджимает.

Правда прежде чем скрыться окончательно, все же оборачиваюсь назад и едва прищурившись, глядя на парня, что смотрит мне вслед, говорю, помахав рукой:

— Еще раз спасибо!

Последнее, что я вижу — его лицо окрашивает секундная, таинственная улыбка, местами смахивающая на усмешку. А затем огромные кусты роз закрывают мне весь обзор. Впрочем, сейчас совсем не до знакомств. Я опаздываю!

— Ну попадись ты мне сегодня, Скиффи! — гневно бурчу я себе под нос, спускаясь по лестнице вниз в направлении главного корпуса.

Лин, наверное, уже потеряла меня. И я даже стоически стерплю её причитания, которым всегда есть место быть — особенно, если я в очередной раз косячу.

Дорога занимает у меня около десяти минут. Однако, если к ним прибавить еще те десять, что я провела в оранжерее, то получится целых двадцать минут! А это порядком затрудняет мое положение. И закрытые двери напротив прямо-таки кричат об этом.