Хлопнула дверь, оглушительно щёлкнул замок.

Бриллианты сверкали среди меховых волн драгоценными слезами, навек застывшими и безмолвными. Кому-то они обошлись слишком дорого, а Пилинэль получила их в дар, непрошенный и нежеланный. Одни позавидуют, другие останутся равнодушны, кто-то, возможно, искренне порадуется успеху мастерицы очарования.

«Наверное, — подумала эльфийка, осторожно взяв два чёрных и один прозрачный бриллиант в ладонь, — ни в ком, абсолютно ни в ком никогда не будет сочувствия. К этому надо привыкнуть, как бы ни было тяжело».

Власть порочных королей

Холодный ветер со снегом нещадно бил в лица, однако, несмотря на непогоду, работа продолжалась: рвы углублялись и растягивались, стены медленно поднимались из земли, словно звучавший из уст Нолдор, Синдар и Кхазад боевой марш был частью Песни Творения, создающей военные укрепления:

— Враг, трепещи!

Подними свой меч и щит!

Мы воины! Воины Эндорэ!

Лишь встав плечом к плечу,

Зло придать мечу!

Мы воины! Воины Эндорэ!

Проглядывавшая из-под снега зелёная трава казалась неуместной здесь, но, вспоминая название равнины, Варнондо соглашался с тем, что именно так и должно быть. Уже привычно приготовившись к худшему, Нолдо запретил своим бойцам конфликтовать с кем-либо в осадном лагере, однако, как ни странно, никто из верных Маэдроса не провоцировал стычки. Да, порой хитлумских эльфов откровенно игнорировали, слушая приказы исключительно ставленника Феаноринга — Телперавиона, но ни одного обидного или язвительного слова не было произнесено ни в адрес верховного нолдорана, ни его посланников. Молча или с равнодушным поклоном приветствуя верных Нолофинвэ, Нолдор и Синдар не подпускали тех ни к работе, ни к тренировкам, ни к документам, поэтому прибывшие на Ард-Гален эльфы из Хитлума оказались абсолютно не при делах и предоставлены сами себе, словно их поместили в стеклянный сосуд, изолировав от кипящей вокруг жизни.

Наугрим, что удивительно, были вежливее, порой даже первыми начинали беседы о возможности в будущем договориться о совместных горных разработках, и Варнондо для себя решил: дело в том, что гномы уважают избранного Маэдросом короля. Пожалуй, не самая удачная формулировка для письма в Хитлум.

Хладнокровно оценивая ситуацию, военачальник верховного нолдорана безучастно смотрел вокруг и делал выводы.

Не для короля — для себя.

Боевая Песнь Творения сменилась музыкой мщения, которую принесли из маглоровой Дыры недавно вернувшиеся гонцы.

«Холод в глазах пустых,

И за тобой горят мосты.

Рушится небо вниз

Под алый блеск зарниц.

Вперёд!

Ты повёл полки

Взмахом руки

За горизонт.

Вперёд!

Сердце гложет страсть.

Слава и власть —

Вот твой закон!

Светлый город покорён,

Стал кормушкой для ворон.

Ты сегодня победитель,

Твой сияет трон!

Но в урочный час

Ты падёшь среди теней,

И разрушат эльдар

Власть порочных королей!

В огне

Власть Валар — лживых королей!»

Варнондо поднял глаза на склон Тангородрима: где-то там, на высоте, превосходящей любое рукотворное строение, теряясь в ледяном тумане, по-прежнему вбито в скалу кольцо из неведомого колдовского металла, который оказался сильнее рук, духа и оружия великого героя Астальдо.

— В огне власть Валар — лживых королей! — выкрикнул рядом какой-то Синда, передавая собратьям стальные прутья, даже не думая о том, что верные верховного нолдорана могли и хотели присоединиться к работе.

— Время летит вперёд, — продолжала звучать и творить песня мести, — и за спиной палач встаёт.

Герб твой фальшивый смят,

И ждут кинжал и яд.

Смотри!

Пламя скалит пасть.

Слава и власть —

Лишь звук пустой.

Смотри!

Плавится закат,

И бьёт набат

За упокой.

— Здесь сплошной камень! — крикнул Нолдо, выбираясь изо рва. — Придётся повозиться. Боюсь, не успеем расширить до возвращения лорда Маэдроса! Мы тут втроём и за дюжину дней не управимся! Кто может подсобить?

Слова заставили встрепенуться всех, кто их услышал. Вокруг просившего помощи эльфа мгновенно собралась готовая взяться за работу толпа.

«Война, на которую я шёл из Валинора, — подумал Варнондо, — изменилась. Это больше не торжество идеи и цели. Это культ личности. Феанаро вёл эльфов за свободой, за светом и справедливостью. Маэдрос ведёт за собой».

Снова посмотрев на исчезающий во мраке склон, военачальник подумал, что восхищение и граничащее с поклонением почитание старший Феаноринг, безусловно, заслужил, и, представляя себя, оказавшимся в плену Моргота, Варнондо мысленно содрогался и не был уверен, что не сломался бы и не согласился на рабство или что угодно другое, лишь бы прекратить мучения, однако это не отменяло настороженности по отношению к тому, на кого обрушилось абсолютное и безусловное доверие сразу нескольких народов. Это ведь такой соблазн! А Маэдрос далеко не эталон благородства.