Нигде в своей книге Файез эль-Гусейн не говорит, что турки, направленные в Зейтун, были переселены в результате последней балканской войны (как утверждает Маккарти); и нам в точности не известно, ни о какой волне репатриированных колонистов идет речь, ни когда они обосновались в районе Зейтун.

Однако мы знаем, что гордым армянам Зейтуна, которые всегда обладали почти полной автономией, с 1865 года пришлось смириться с руководством турецкого каймакама. Ввиду неспокойствия горцев Зейтуна — сумевших в 1877 году на три года восстановить свою автономию, а затем еще и в 1895 году поднять восстание, — государство должно было позаботиться об укреплении своей власти и направить в поддержку турецким руководителям некоторое количество турок, которые и поселились в этом районе. И более чем вероятно, что некоторые из них были выходцами из Румелии. До 1915 года в Зейтуне существовали мусульманские общины, хотя и немногочисленные: в основном это были лазы, нашедшие убежище у здешних армян еще в XVI веке; они давно говорили на местном армянском диалекте и вместе с армянами защищали независимость города; в районе проживало также немало туркменских и авшарских племен — всего более 8000 человек.

Во всяком случае, говоря о появлении в Зейтуне турок, Файез эль-Гусейн, по-видимому, ссылается не на переселение, произошедшее сразу после окончания балканской войны в 1913 году, а на события, последовавшие за массовой депортацией армян из Зейтуна в 1915 году: он обращает внимание читателя на причину переименования города: «чтобы больше ничто не напоминало туркам об армянах». Из данного замечания следует, что невозможно отнести это событие к 1913 году, когда армяне еще жили в Зейтуне.

Армяне из Зейтуна высылались первыми, в самом начале депортации, еще весной 1915 года; сразу на их место в большой город (Зейтун насчитывал более 10 000 жителей, имел 4 квартала) правительство поселило значительное количество турок, возможно, из бывших переселенцев, и тут же переименовало город — что и доказывают источники.

Что же касается нарушения права собственности армян, действительно, утверждение такого рода, как «Ахмед-бей взял имущество армян», крайне неопределенно, и сегодня почти невозможно установить личности мелких провинциальных чиновников османской бюрократической системы, младших офицеров армии или, что еще сложнее, нерегулярных войск чете (осуществлявших резню и депортации), которые не держали реестров и не подчинялись никакой власти помимо партии младотурок. Но это не значит, что в действительности не было тысяч случаев кражи имущества, оставленного депортированными, даже если сегодня мы не можем установить имена всех грабителей.

В любом случае, доводы нашего «беспристрастного» американского историка Маккарти, который пытается внушить читателю, что автор книги собрал обобщенные, непроверяемые факты будучи уверен, что никто не потрудится их уточнять, здесь обращаются против него самого.

В действительности у Файеза эль-Гусейна нигде не написано, что «Ахмед-бей взял имущество армян». Там, где он говорит об Ахмед-бее (в связи с убийством Зограба и Вардгеса), этот человек вполне узнаваем: на него указывают как на совершившего эти и подобные преступления многие другие свидетели и достоверные официальные источники (к примеру, наемный солдат из Венесуэлы Р. де Ногалес, германский консул в Алеппо В. Ресслер, немецкий миссионер И. Лепсиус — и все они были из стран — союзников Турции или же выступавших на их стороне!). Так или иначе, об этом Ахмед-бее эль-Гусейн не говорит, будто он присваивал имущество армян.

Напротив, что касается этого имущества, он пишет, что в Диарбекире его продавали и вырученные деньги собирал Рашид-бей (местный вали, еще один очень легко устанавливаемый персонаж), который затем лично передал их Талаату. То есть в этом конкретном случае Файез эль-Гусейн даже показывает, что, хотя подобные действия ужасны и жестоки, вали проявил определенную честность, отдав деньги в государственную казну в Стамбуле. И это при том, что из других источников мы узнаем, что его обвиняли в неправомочном присвоении имущества...

Как бы то ни было, нигде в тексте никакой Ахмед-бей не обвиняется в присвоении имущества армян. Видимо, Маккарти, одержимый манией отрицания, второпях просмотрев книгу, плохо запомнил некоторые детали и выстроил свою критику с помощью придуманных «аргументов». Пожалуй, такая бесцеремонность со стороны историка-профессионала может показаться странной, но не следует забывать его собственные слова: «...разве читатели об этом знают?»

Проанализировав все «аргументы», приведенные — или, скорее, придуманные — американским историком, выполняющим заказ турецкого правительства, обратимся к его авторитетному заявлению: «Этого человека просто не существовало». Но и здесь мы вынуждены опровергнуть слова Маккарти.

То, что его имя якобы не фигурирует «в списке правительственных чиновников» (не указано, в каком), ровным счетом ничего не доказывает. «В настоящее время главным оружием, используемым для отрицания геноцида армян, служат постоянные ссылки на содержание оттоманских архивов. Архивные документы, относящиеся к армянскому вопросу, изображаются как государственное свидетельство, которое абсолютно оспаривает утверждения относительно геноцида. При этом полностью игнорируются спорные аспекты и, поэтому, надежность этих документов», — пишет Ваакн Дадрян, один из самых авторитетных специалистов по геноциду армян [270] .

В любом случае, если даже поверить на слово такому «беспристрастному» историку, за которого выдает себя господин Маккарти, да еще не сомневаться в добросовестном хранении в течение 90 лет турецкими архивами всех записей военного времени, касающихся мест депортации христианского населения, — то все равно напрашивается вопрос: о каких списках здесь идет речь?

Ведь чтобы найти упоминания о каймакамах нетурецкой национальности (особенно бедуинов), надо смотреть местные архивы, а не официальные списки из центральных архивов (например, в Стамбуле); многие каймакамы-арабы не фигурируют в центральных официальных списках чиновников, потому что правительство смотрело на них только как на нанятых представителей близкой им по вере национальности или посредников между центральной властью и местными христианами.