— Ой, бабоньки, — заголосила она на всю площадь хорошо поставленным голосом, — это ж Нюнь! А мы-то голову сломали, где это Елька наша мужика такого красивого оторвала, — она захохотала. Все остальные подхватили смех, подхватив шуточку и с быстротой молнии разнеся ее по всей ярмарке.

Взгляд Нюня заметался, натыкаясь на смеющихся людей, с каждым разом он съеживался все больше и больше, становясь похожим на вчерашнего себя.

— Нюнь, они же не со зла, а по-доброму, — улыбнулась я, — если хочешь, чтобы они перестали смеяться, нужно посмеяться вместе с ними. Попробуй, это просто, — я звонко захохотала и громко ответила, — а то! Сами виноваты, прощелкали такого хорошего помощника.

Нюнь вопросительно взглянул на меня, я подмигнула, и он несмело растянул губы в улыбке:

— Ы-ы-ы-ы! — площадь продолжала хихикать, ничего не изменилось, и улыбка Нюня стала увереннее, и он уже веселился вовсю. — Ы-ы-ы!

Распродали мы почти без остатка. Осталось только пара пирогов с яблоками. Я вручил одни Нюню, второй приберегла для детишек. Им тоже хочется вкусненького.

Сегодня у меня в кармане брякало почти в три раза больше чем вчера. Я присела в сторонке и пересчитала выручку. Получилось восемь филдов и четыре гринки. Если я каждый день буду продавать по столько… У меня, что называется, в зобу дыхание сперло от перспектив.

— Нюнь, — позвала я своего помощника, смиренно дожидавшегося меня с ведром и кружками в руках. А когда он подошел, протянула ему одну гринку и улыбнулась, — это тебе. Держи, заработал…

— Ы-ы-ы, — провыл Нюнь, хватая монетку и пряча ее куда-то в одежду.

Мы отвезли домой инвентарь и вернулись на ярмарку закупаться. Сегодня это был уже четвертый рейс, и я немного устала. Хотелось прилечь и отдохнуть. Но если я не куплю продукты, то завтра мне нечего будет принести на торги. Поэтому сжала зубы и вперед.

Я решила, что мне нужно создать запас хотя бы на один день, чтобы в случае чего не остаться на бобах. Вдруг на ярмарке закончатся сушеные яблоки? И что я тогда буду делать? Класть зубы на полку?

Поэтому шесть с половиной филдов ушли на тот же минимальный набор продуктов, что и вчера. Только пиво и квас я взяла бочками по десять крынок, заплатив за каждую по филду и сэкономив по три гринки с каждой бочки. В тележку, как мы не толкали, влезла всего одна бочка. За второй придется приехать на рынок в пятый раз. Я прикусила губу, чтобы не заплакать от обиды и усталости. С тяжелым вздохом взялась за ручки тележки, толкнула ее вперед и… ничего. Тележка даже не шелохнулась. Я думала, что под колеса попал камень, но нет, там было чисто. Я навалилась всем телом, уперлась ногами в землю, но все осталось на своих местах. Стало понятно, все продукты и бочку с пивом мне одновременно не увезти…

— Ы-ы-ы, — Нюнь осторожно отодвинул меня от тележки, взялся за ручки и легко толкнул ее вперед. — Ы-ы-ы-ы, — махнул он мне головой. И мы пошли вперед. Нюнь вез тележку, а я шла налегке. Это оказалось неожиданно приятно. Почему я сразу не подумала, что даже ослабевший Нюнь сильнее, чем я? Наверное, я просто не воспринимала его взрослым. Думала, что повесила на своею шею еще одного ребенка. А на самом деле приобрела отличного помощника.

Вернувшись на ярмарку, мы сначала заехали к деду Вихто и купили Нюню тюфяк и теплое шерстяное одеяло, немного шерстяной ткани, швейный мешочек с принадлежностями для шитья, пару мотков спряденной шерсти и спицы. Я не плохо умела вязать в прошлом. А теплые шапки, шарфы, носки и свитеры нам не помешают… всем троим… Так что работы у меня теперь много.

Последние седьмицы лета пролетели очень быстро. Мой маленький бизнес давал приличный доход. Мы больше не бедствовали и могли себе позволить гораздо больше, чем скудную пищу. Хотя отложить деньги на черный день у меня все так же не получалось, но три украденных лурда я сохранила, и они так и лежали в тайнике под кроватью. А все заработанные деньги я потратила на повышение доходности бизнеса и улучшение быта.

Я оборудовала в арендованном чуланчике, где спал Нюнь, небольшой склад, где хранила бочки с квасом и пивом. Где-то через две седьмицы после начала работы, я смогла купить напитки сразу большими бочками по сто крынок, как делали харчевни. Пусть погреба у меня нет, но в сарае даже днем достаточно прохладно, чтобы квас и пиво не испортились. Покупать оптом было намного выгоднее. Если маленький бочонок объемом три крынки стоил пять гринок без учета тары, средний на десять крынок — филд, то бочка на сто крынок обошлась мне всего в шесть филдов.

Правда столько мне пришлось заплатить за сами бочки, как за тару, и это съело всю экономию за первый месяц, но зато теперь я просто буду менять пустые бочки на полные, оплачивая только содержимое. Мне большой бочки как раз на месяц хватит.

Здесь же, в сарайчике Нюня я поставила огромный деревянный сундук, который запирался на висячий замок. Там я хранила мед, сушеные яблоки и травы. Лучше всего, конечно, было бы хранить сушку на чердаке, но тогда нам негде было бы жить, а в дровянике достаточно сухо, чтобы ничего не портилось.

Сундук я закрыла на ключ не от Нюня, а от ребятни. Они еще в самые первые дни нашли на кухне початый горшок с медом и все слопали. Причем подначил их на такое Лушка. Я не стала ругать ребенка, понятно, что ему очень хочется вкусненького. И даже Селесе ничего не сказала. Просто купила этот самый сундук и повесила замок. А детям стала приносить гостинцы с рынка. То каленые орехи, то леденцы, то пряники. По чуть-чуть, но почти каждый день.

Не обошлось и без неудач… Селеса не зря просила Жерена закрепить за мной монополию на такую торговлю. Прошло всего несколько дней с начала моей работы, как торговки, продающие пироги, стали приходить к самому открытию ярмарки. Кое-кто из них попытался поставить рядом котелок с взваром, но Рыжие быстро объяснили почему так делать не стоит.