Шагнула вперед высокая и сухопарая, похожая на рыбью кость, Тона – владелица обувной мастерской. Она скривила губы, туже завязала полосатый платок, одернула наглухо застегнутый жакет и просипела:

– А что – Ранита? Нечего всё сваливать на Раниту. Нашли крайнюю. Она – что, клеем Дена к принцессе прилепила? Или веревкой привязала? Нет! Сам пошел от Долли гулять, вот и нагулялся. Получил, чего искал.

– Вот-вот! Верно ты говоришь, Тона. А я так полагаю, Ден не по недомыслию закрутил с принцессой, он золота захотел да серебра! – торопливо пропищал Лысый Грик. В деревне он ничем толком не занимался, хватался то за одно дело, то за другое, вечно выпрашивал купюры да монеты, всем был должен, и сейчас в глубине души радовался, что хоть Дену, наверное, не придется долг возвращать. – Ден полагал, наверное, так: «Женюсь на богатой, в замке поселюсь. Буду на шелках спать, из хрусталя пить да на бархатном диване лежать рядышком с принцессой», – глаза Лысого Грика липко сощурились, и всем стало ясно, что именно он о таком сладко мечтает.

Площадь заволновалась, все разом заговорили, заспорили. Большинство громогласно оправдывало Дена, но нашлись и такие, кто сварливо фыркал: «Ага, от хорошей девушки отступился? Графских денежек захотел? Поделом!»

– Тихо всем! – прикрикнул старейшина Фраст и крепко стукнул тростью по щелястым половицам. – Виноват или нет – не нам решать. Нам надо урок выучить, чтобы новой беды не случилось. Детям своим расскажите, как хороший парень головы лишился. И внукам расскажите, и правнукам. И пусть никогда…

Старейшина Фраст не договорил, осекся. Бесцеремонно расталкивая односельчан, к помосту протиснулся встрепанный бледный Серж. Забыв про ступени, парень с разбегу запрыгнул наверх, выпрямился и закричал:

– Вы что, все здесь с ума, что ли, посходили? Что вы городите-то? Соображаете, что несете? Ден в тюрьме, но жив! Жив он сейчас! Понимаете? Жив! Что вы его в землю-то закапываете?

Люди опешили. Все знали, что Серж – давний друг Дена, но никто не ожидал от него такого напора. Серж считался умным, осторожным человеком, который не лез на рожон.

Но ведь Серж и сейчас не сразу выскочил, послушал, что люди говорят. И ужасно возмутился. «Страшный конец… Все пусть запомнят…» Ну уж нет!

– Не вклинивайся, наглец, когда держит слово старейшина! – Фраст наконец обрел дал речи и с размаху стукнул палкой о помост, а хотел бы, наверное, об Сержа. – Кто позволил меня перебивать? Вон отсюда!

– Да никуда я не уйду! – Серж сжал кулаки. – Надо что-то решать, а не скулить, как новорожденный цербер.

– Это ты меня назвал цербером? – на белом лице старейшины ярким пятном обозначилась борода. – Меня?! Да я тебя тоже под арест, под суд, да я тебя…

– Да причем тут вы? – отмахнулся Серж. – Раз все собрались, давайте думать, как Дену помочь!

– Ты буянишь, потому что морда в пуху! Сам ведь гулял с Деном да Ранитой, творил всякое разное, – откуда-то снизу просипела вредная «рыбья кость» Тона. – Видел, как Ден с принцессой любовь крутит, да молчал. А теперь боишься, что и тебя схватят. Вот и шумишь

– Нет, Тона, ничего я уже не боюсь! – вскинулся Серж. – Что за жизнь-то такая, если всегда бояться? – и обернулся к людям: – Поймите, ни в чем Ден не виноват! Не женился на Долли, так оно и понятно, ведь их против воли просватали. А принцесса… – он перевел дух и продолжил. – Ну, полюбил ее – так что же теперь, голову за это рубить? Что за правила такие? Что за суд? Эй, люди, вы что? Да ведь Ден почти каждому из вас помогал: кому дом строить, кого на машине подвезти… На свадьбах ваших на гитаре играл. А вы теперь стоите, как каменные столбы. Вытаскивать надо Дена! Да поскорее!

– А ты, оказывается, опасный тип! – подбоченился старейшина Фраст. Он уже взял себя в руки. – Смутьян, гляди-ка! На контроль тебя возьму, а то, может, и стражникам сообщу, что есть в нашей деревне такой баламут. Взрослый мужчина, а рассуждаешь, как мальчишка. Видно, плохо отец тебя воспитал! – Фраст пошарил глазами по толпе. Он не ожидал, что выдвинется высокий, сухощавый, темноволосый, не старый еще мужчина:

– Правильно я его воспитал! – отрывисто проговорил он. Глянул на сына, и тот благодарно кивнул. – Вот если бы он сейчас за спинами прятался да за друга своего не вступился, я бы сказал, что неправильно. Молодец, Серж.

– Слушайте, одноземцы, что же это такое творится? – на помост легко, точно юноша, вбежал Петр – жилистый мужчина лет пятидесяти, человек богатый, владелец автомастерской. Встал между старейшиной и Сержем. – Разве время сейчас ссориться, правых искать и виноватых? Вместе держаться надо! Вот, говорите, Дену голову отрубят, – он обернулся к Фрасту. – А что он – разбойник с большой дороги? Или, может, насильник? Он такой работник, что поди поищи! Если мы с вами так людьми разбрасываться будем, у нас в деревне никого не останется.

– Останется! – выкрикнул Фраст. – Только правила соблюдать надо!

– Да! А чуть оступишься – голову с плеч! – горячо выкрикнул кто-то. – Так разве жить можно?

– Конечно, нет! – раздался звонкий девичий голос, и все увидели, что это вернулась сестра Дена – пятнадцатилетняя Лиза, веснушчатая и живая. Она белкой вскочила наверх, шагнула к самому краешку. Говорила волнуясь, но без слёз, – видно, зажглась в ней искорка надежды. – И так нам ничего нельзя: ни учиться, ни лечиться, ни уезжать далеко! А тут брата ни за что в клетку – и на казнь. Несправедливо!