Когда его приготовления были завершены, Трант легко положил руки на пластины, лежащие на столе, и когда он это сделал, слабый и фактически незаметный ток прошел через него от батареи, но этого было достаточно, чтобы переместить световое пятно, отраженное на экране.

– Это устройство, – сказал психолог, увидев, что Эвен Уокер уставился на прибор, – новейший электрический психометр, или "машина души", как его уже называют в народе. Это, вероятно, самый точный и эффективный инструмент, созданный для обнаружения и регистрации человеческих эмоций, таких как тревога, страх и чувство вины. Подобно гальванометру, который, как вы видели, я использовал, чтобы поймать Кейлиса, убийцу Бронсона, в первом деле, где я работал с полицией, инспектор Уокер, – психолог повернулся к своему высокому другу, – этот психометр, который на самом деле является улучшенным и гораздо более впечатляющим гальванометром, уже используется, врачи добиваются правды от пациентов, когда они не хотят ее говорить. Ни один человек не может контролировать автоматические рефлексы, которые регистрирует этот специально разработанный аппарат, когда его осматривают, просто положив руки на эти две пластины!

– Как вы видите, – он снова поставил руки в тестовое положение, – они расположены так, что очень слабый ток, настолько малый, что я его совершенно не чувствую, проходящий через мои руки, перемещает это зеркало и меняет отраженный свет на экране в соответствии с силой тока проходящего сквозь меня. Как вы видите сейчас, свет остается почти постоянно в центре экрана, потому что сила тока, проходящего через меня, очень мала. Я не испытываю никакого стресса или каких-либо эмоций. Но если бы я внезапно столкнулся с предметом, вызывающим страх, например, если бы он напомнил мне о преступление, которое я пытался скрыть, я мог бы контролировать все другие признаки моего испуга, но я не могу контролировать непроизвольное потоотделение моих желез и автоматические изменения кровяного давления, которые позволяют электрическому току течь через меня более свободно. В след за этим свет сразу же зарегистрирует количество моих эмоций по расстоянию, на которое он переместиться по экрану. Но я покажу вам гораздо более совершенную демонстрацию инструмента в течение следующего получаса, пока я провожу тест, который я запланировал, чтобы определить убийцу Уолтера Ньюберри.

– Вы хотите сказать, – воскликнул Сайлер, – что собираетесь допросить женщину?

– Я, возможно, счел бы необходимым проверить миссис Ньюберри, – ответил Трант, – если бы доказательства присутствия в доме третьего лица, которое было убийцей, не были настолько очевидными, что делают ненужными любые проверки дамы.

– Значит, вы… вы все еще придерживаетесь своей версии?

– Благодаря мистеру Феррису, который является специальным агентом правительства Соединенных Штатов, – Трант указал на худощавого темноволосого мужчину, который был четвертым членом группы, – я смог установить личность четырех человек, один из которых, я абсолютно уверен, застрелил молодого Ньюберри через окно бильярдной в ту ночь. Инспектор Уокер приказал арестовать всех четверых и доставить сюда. Опыт и глубокие знания Ферриса позволили мне заполучить их гораздо легче, чем я надеялся, хотя я предоставил ему такую информацию, которая рано или поздно сделала бы их обнаружение несомненным.

– Вы имеете в виду информацию, которую вы получили в доме? – спросил Сайлер, несколько сбитый с толку.

– Именно так, Сайлер и это было равно в твоем распоряжении, как и в моем, – ответил Трант. – Для вас, по-видимому, ничего не значило, что Уолтер Ньюберри знал час, в который он должен был умереть, что делало все это больше похожим на казнь, чем на убийство или что в своих приступах страха он бредил, что "он не сделает этого, что они не смогут заставить его сделать это", явно имея в виду покончить с собой. Возможно, вы не знаете, что это восточный обычай, при определенных условиях, позволить человеку, приговоренному к смертной казни, привести приговор в исполнение до определенного дня и часа, который был назначен! Но, конечно, его бред, как рассказала нам его жена, должен был бы дать вам ключ к разгадке, если бы вы слышали только ту фразу, которую она считала запретом не петь громко, но которая на самом деле была именем – Пой Ло!

– Значит, это был китаец! – воскликнул Сайлер.

– Вряд ли это мог быть какой-то другой человек, Сайлер. Ибо нет иного человека, который отдавал должное такому жизненно важному вопросу – были ли у его матери маленькие ноги или большие, как мы узнали из другой фразы, которую миссис Ньюберри повторила нам. Именно это предложение отправило меня к мистеру Феррису.

– Я понял, я понял! – воскликнул удрученный детектив. – Но если это был китаец, вы никогда не добьетесь от него правды.

– Я знаю, Сайлер, – ответил Трант, – что абсолютно безнадежно ожидать признания от китайца. Они настолько привыкли контролировать очевидные признаки страха, вины, малейший след или намек на эмоции, даже при самом строгом допросе, что это стало считаться характерным для их расы. Но новая психология не имеет дела с этими очевидными признаками, она имеет дело с непроизвольными реакциями в крови и железах, которые одинаково свойственны всем людям – даже китайцам! У нас здесь, – психолог бросил взгляд в сторону внутренней комнаты, – четверо китайцев: Вонг Бо, Билли Ли, Синг Ло и Син Чанг Мин.

– Мой первый тест – выяснить, кто из них, если таковой имеются, был знаком с Уолтером Ньюберри, и затем, знал ли кто-либо из них, где он жил. С этой целью я принес сюда фотографию Ньюберри и вид на дом его отца, который я сделал вчера.

Он наклонился к одному из своих чемоданов и достал сначала дюжину фотографий молодых людей, среди них Ньюберри, и около двадцати видов разных домов, среди которых был дом Ньюберри.

– Если вы готовы, инспектор, я начну тестирование.

Инспектор распахнул дверь внутренней комнаты, показав группу из четырех небожителей, и вызвал первым Вонг Бо, который говорил по-английски.

Трант, придвинув стул к столу, приказал азиату сесть и положить руки на пластины, лежащие на краю стола перед ним. Китаец пассивно повиновался, как будто ожидал какой-то пытки. Сразу же свет очутился в центр экрана, куда он перемещался тогда, когда Трант касался пластин, затем продолжил движение к следующей строке за ним. Но когда первое подозрительное возбуждение Вонг Бо, которое выдавало движение луча, улеглось, свет вернулся в центр экрана.

– Вы знаете, зачем вас сюда привезли, Вонг Бо? – спросил Трант.