В ожидании же ты заложник. И до тех пор, пока противник не сделает свой первый ход, предпринять ничего не можешь.

Вот сколько их там сейчас нарисуется? Пять? Десять? А может быть целый взвод?

В каждом конкретном случае проблему придётся решать по-разному. Поэтому до последнего не знаешь, как поступишь. По-моему самое хреновое ощущение. Стиснув зубы, лежать и ждать каким боком к тебе сегодня случай повернётся.

Неожиданно для всех Лиза продемонстрировала нам поднятый вверх указательный палец.

"Один"

"В смысле один?! Что это за погоня такая?" — мелькнула мысль. — "Либо Воложина чего-то не доглядела, либо остальные просто подотстали?"

Время потекло ещё медленнее. И когда от томительного ожидания пальцы стали привычно ласкать оружие, из-за пригорка показалась верхушка немецкой пилотки. Раскачиваясь в такт шагам идущего, она постепенно становилась всё чётче.

Лиза дождалась оптимальной дистанции, привычно взяла цель в окуляр, и, профессионально выдохнув, обозначила себя двумя сомкнутыми в кольцо пальцами.

"Готов".

Далее всё должно было произойти по обычному в таких случаях сценарию. Передового вояку снимает снайпер, с остальными разбираемся по мере приближения. Судя по головному убору "Осе" достанется офицер. Хороший знак. Потеря командира в начале боя здорово деморализует. Поэтому при малейшей возможности СВТ-эшники "отрабатывали" их в первую очередь.

Под ногой направлявшегося к нам человека хрустнула ветка. Неправильно хрустнула. Излишне громко. Как в те моменты, когда идёшь без опаски. И, не смотря на это, ходок даже шаг не убавил. Не остановился обернуться по сторонам, исследуя местность. Не замедлился. Поступь лёгкая, размашистая. Двигается по лесу не таясь, словно он тут просто прогуливается. Странный немец.

— П-с-с, — это Воложиной.

Девушка в ожидании обернулась.

"Не стрелять", — ей же жест рукой.

Что-то в поведении фрица меня насторожило. Раскрывать себя сейчас нам точно не следовало. Либо это какая-то очередная замануха, либо лейтенант действительно не в ладах с головой. Слышать о ловле "на живца" приходилось не раз. Однако в тех случаях задания носили сугубо точечный характер. Использовать же подобный приём на внушительных по размеру территориях казалось безумием. Хотя кто его знает? Возможно, немцы уже сузили зону поисков и придумали что-то новое.

Если нет, то находиться в лесу в одиночку, да ещё и в районе возможных вылазок партизан, мог позволить себе разве что абсолютно безбашенный тип.

Тем временем шаги приближались. Качнувшись в очередной раз, пилотка фрица показалась из оврага полностью, и мы вдруг нервно выдохнули. Лиза отпустила курок СВТ, положила винтовку на землю и, разминая трясущиеся от тремора пальцы, прикрыла глаза.

Фрустрация. Либо облом сознания по-простому. Своего рода "уничтожение замыслов". Как учили спецы по психологии, такое бывает после сильного напряжения, когда мозг уже приготовился к выстрелу и в долю секунды получил приказ "отставить".

— Фу-у, бл… Чуть не продырявила, — справившись, наконец, с нервами, выдохнула "Оса", — так и дёргаться скоро начнёшь.

Я понимал её состояние. В такие мгновенья одно неверное движение способно лишить человека жизни. Не того человека.

Меж тем успешно преодолев ложбину, навстречу нам поднималась "Странная".

"Она ж вроде в противоположную сторону уходила? — Вспомнил я, — если всё это время следом двигалась, почему мы её тогда раньше не обнаружили? "

На голове беглянки красовался головной убор погибшего лейтенанта, под который она собрала свои длинные, уложенные необычным плетением, волосы.

— Хвост проверь, — приказал я Жану.

Бесшумной тенью тот в мгновение ока исчез в зарослях. Лучший из группы по части маскировки, он обогнул гостью справа, и, исследовав тылы, приблизился к ней метров на тридцать сзади. Почувствовав за собой чужака, девчонка резко остановилась, вновь вопрошающе склонила голову набок и вытянула в его направлении руку.

Повернув кисть ладонью вперёд, она сделала несколько шагов навстречу разведчику.

— Эй-эй-эй! — памятуя о том, что произошло с немецким офицером в Сосновке, выкрикнул Жан, — полегче!

Он убрал ППШ за спину и продемонстрировал девушке пустые ладони.

— Свои!

Убедившись в отсутствии оружия, "Странная" остановилась. Словно о чём-то раздумывая, опустила руку вниз, однако изучать сержанта не перестала. Приподняла в его направлении подбородок и уже совсем по-собачьи втянула ноздрями воздух. Прикрыла веки, тщательно изучая запахи. И, по всей видимости, обнаружив в них нечто для себя безопасное, успокоилась.

— Как зовут то тебя? — спросил Маротов, подходя ближе.