Кит и Сева тихо матерятся, Витька молча сжимает кулаки. У меня же в голове мелькает шальная мысль.

Нет, эти уроды не уйдут безнаказанными. И никто, кроме них не пострадает!

Кажется, отец подлечил меня и энергией. Пожалел отпрыска… Во всяком случае, кот приходит сразу, без усилий, несмотря на то, что я все еще болен. Он крадется вдоль стены, в тени, и его никто не замечает — ни толпа орущих студентов, ни ребята, притаившиеся рядом.

Управлять котом легко. Я вижу его глазами, слышу его ушами. Кот — это я сам.

Забегаю вперед, останавливаюсь и усаживаюсь на тротуар, обернувшись хвостом.

Первой меня замечает Королева.

— Ой, коти-и-ик! — радуется она.

— Не трогай, он блохастый, — предупреждает Скелет.

— Сам ты блохастый, — фыркает Акула. — Видно же, домашний упитанный котик. Может, сбежал?

Я позволяю взять себя на руки. Прикосновения Акулы и Королевы омерзительны, но терплю, стиснув зубы. Их лица все ближе.

Бить девочек нельзя? Я и не буду. Всего лишь приласкаю их. Лапками.

Я выпускаю когти.

Мия

Кай… удивительный.

Мне казалось, что он избалованный мажор, а он…

Если бы я уже не любила его, то сегодня точно влюбилась бы. И за то, как заботливо он меня утешал, и за то, как защищал от гнева взрослых.

— Чего ты ревешь, дуреха? — сердится мама. — Я же тебя не ругаю! Хотя есть за что…

— Кая жалко, — всхлипываю я.

— Кая?

— Кирилла. Кирилл Александрович, и последняя буква от фамилии, потому что «К» уже есть. Кай.

— Придумают же прозвища… Небось, и у тебя есть?

— Есть, — киваю я. — Белка.

— Из-за фамилии? — фыркает мама.

— Да. А еще, потому что я прыгаю легко, как белка.

— Допрыгалась…

— Допрыгалась, — соглашаюсь я грустно.

И пусть мама думает о своем, суть одна. Так, как раньше, уже не будет.

Завтра я пойду в школу. Одна, без Кая, потому что он болен. И выдержу все, хотя понимаю, какой кошмар меня ждет.

С учебой в лучшем физтехе можно попрощаться. Леонид Сергеевич всегда выполняет обещания, а я нарушила одно из его условий.

Возможно, и репетиторов он больше не будет оплачивать.

А Кай…

Не знаю, что сделают его родители. Заставят вернуться в семью? Трудно представить, что Каю так просто разрешат встречаться со мной. В словах его отца есть подвох.

— Мия, да не плачь ты так! Сердце разрывается… — жалуется мама. — Все с ним будет в порядке. От простуды не умирают. И отец у него добрый. Если б ты такое выкинула…

— Прости, я переживаю…

— Так сильно его любишь?

— Да…

— Поросенок ты, Мия. Доучилась бы и влюблялась! Вот что теперь будет…

— Разве можно влюбляться по плану? — Я размазываю по щекам слезы. — Я не брошу учебу, не переживай.

— Иди, умойся, — велит мама. — Я пока чай с лимоном и малиной приготовлю. Отнесешь своему… Каю.

Удивительно и то, что мама на моей стороне. Я была уверена, что она обломает об меня веник, едва мы останемся вдвоем. И вовсе не за прогул.

Я ослушалась, полюбила не того парня. И я знаю, что мама права! Мы с Каем — из разных миров.

Глупое сердце!

Увы, в комнату к Каю попасть не удается. Едва я подхожу к лестнице, ведущей на второй этаж, раздается глухое рычание. Из тени на свет выходит волк.

— Ле… Леонид Сергеевич? — спрашиваю я, клацнув зубами.

— Александр Сергеевич, — любезно подсказывают сзади. — Кирилл спит, не нужно его беспокоить.

— Я… вот… — Показываю поднос с кружкой. — Чай с малиной.

— Позже, — говорит отец Кая. — Иди за мной. Побеседуем.

Что и требовалось доказать.

Ну да, мама ничего не знает о магии. Поэтому разговор состоится без нее.

Нас ждет Леонид Сергеевич. Волк старшего брата остается дежурить у лестницы, волк младшего ложится за порогом библиотеки. Ощущаю себя Красной Шапочкой.

«Бабушка, почему у тебя такие большие зубы?» — «А это чтобы тебя съесть!»

— Ты вроде бы знаешь о том, что мы — не простые люди? — спрашивает Александр Сергеевич.

— Да, — коротко отвечаю я. — Вы и без магии… непростые. Я это понимаю.

— Обойдемся без предисловий, — продолжает старший брат. — Сколько ты хочешь за то, чтобы оставить Кирилла? Назови любую сумму.

— Что? — выдыхаю я, опешив.

Мне предлагают деньги? За любовь? Это так… так…

— Мия, мое предложение об учебе в университете потеряло актуальность, — произносит Леонид Сергеевич. — Ты это понимаешь?