— Еще нет. — Мама наливает в стакан воду из-под крана. — Думала, ты у Кирилла.

— Слышала, как я уходила?

— Мне тоже не спится.

Мама садится напротив меня, берет меня за руки.

— Мия, что бы ты ни думала, в обиду тебя я не дам. Это касается всего, поняла? Хочешь уехать — давай уедем. Я откладывала деньги на твою учебу, но можем потратить их иначе. Хочешь учиться и работать с Леонидом Сергеевичем — учись и работай, я не возражаю. Хочешь замуж за Кирилла… — Она тяжело вздыхает. — Иди замуж. Только…

— Меня не возьмут, — тихонько договариваю я. — Мам, я все понимаю, правда. Хочешь, честно скажу?

Она кивает, поглаживая кисти моих рук ладонью.

— Знаю я, что не пара ему. Знаю… Но это чувство… Оно сильнее меня. И я… Я подумала, что ничего плохого не случится, если я позволю себе испытать его. Знаю, что Кирилл на мне не женится. Знаю, что он уедет обратно, к семье и друзьям. Но хоть немножко… — Я заглядываю маме в глаза, в надежде увидеть понимание. — Чуть-чуть, ненадолго… Я могу быть счастлива… от глупой любви?

Я впервые так откровенничаю с мамой. И мама впервые не злится, не кричит, не упрекает. В ее взгляде я вижу сочувствие.

Что произошло в кабинете, когда меня выставили вон — загадка. Леонид Сергеевич и мама разговаривали довольно долго. Или так только казалось…

Александр Сергеевич велел мне ждать в гостиной и ушел провожать капитана Соловьева. Я, оглушенная, и не думала о том, что не должна подчиняться чьим-то приказам.

— Рад, что ты призналась сама, — сказал Александр Сергеевич, вернувшись. — Но не обольщайся. Я вытряс бы из тебя правду, в любом случае. Ты определилась с суммой?

Я не сразу сообразила, о какой сумме он говорит. Благодарности я не ждала, но не понимала, как можно вот так… ненавидеть. Я же ничего плохого не сделала. И уж точно не мечтаю о замужестве с его сыном!

— Деньги, — напомнил Александр Сергеевич. — Сколько денег ты хочешь?

— Я должна ответить сейчас?

— А когда? Не можешь определиться? Давай поступим проще. Найдите дом или квартиру, я помогу совершить сделку, оплачу жилье, ремонт и необходимую мебель. Скажи, в каком институте планируешь учиться. Плюс бонус… на мелкие расходы.

Это слишком жестоко!

— У меня скоро день рождения. Я отвечу, когда мне исполнится восемнадцать.

— Хорошо, — согласился Александр Сергеевич. — Завтра я уеду, но через пару дней вернусь.

Тогда я думала, что у меня есть несколько дней, чтобы провести их с Кириллом. Сейчас… не уверена, что стоит ждать дня рождения. Кирилл уже отвернулся.

— Можешь, — произносит мама, хоть я и не жду ответа. — Но за это придется заплатить. Тебе будет очень больно, Мия.

— Мне уже больно, — вздыхаю я. И, улыбнувшись, пытаюсь пошутить: — Зато будет, что вспомнить на старости лет.

— Глупости! — хмурится мама. — Ты встретишь того, кто полюбит тебя по-настоящему. И забудешь об этом мажоре!

— Мам, а если бы Кирилл не был мажором? Если бы он был… сыном садовника из соседнего дома? Ты относилась бы к нему иначе?

— Да хорошо я к нему отношусь, глупая. — Мама садится рядом и обнимает меня за плечи. — Если бы он мог тебя защитить, любил бы и заботился о тебе, о ваших детях… Разве желала бы я большего? Но он поступит так, как пожелают его родители.

Знаю, мама. И это я знаю…

Утром, выйдя из дома, я становлюсь свидетелем сцены, подтверждающей, что закон подлости существует. Возле крыльца чемоданы и новые гости — девушка моих лет и элегантно одетая женщина постарше.

— Мия! — зовет меня Александр Сергеевич, и улизнуть незамеченной не удается. — Познакомься, это Марина Ильинична, моя жена.

Собственно, я уже догадалась.

— Доброе утро, — вежливо здороваюсь я.

— А это Грета, невеста Кирилла, — продолжает Александр Сергеевич.

И я понимаю, ради чего затеяно это «знакомство».

— Он будет рад, — отвечаю я, не моргнув глазом. — Простите, мне пора в школу. Опаздываю на автобус.

— Не торопись, — вмешивается Леонид Сергеевич. — Нам сегодня по пути. Подожди меня в машине.

Он отдает мне ключи и помогает брату втащить в дом чемоданы. Наверное, еще и указания маме дает, где разместить гостий. А я стою на улице, играя брелоком.

— Чего не села? Холодно же, — упрекает меня Леонид Сергеевич, вернувшись.

— Воздухом дышала, — отвечаю я.

Сегодня на мне старая куртка. Я попросила маму упаковать ту, что подарил Кирилл. Было искушение оставить ее себе, на память, но так нельзя. Он купил ее на деньги отца, и такой дорогой подарок я не приму, даже если он сделан от чистого сердца.