Шрифт:
— Хорошо, я все проверю, — кивает капитан. — Вы собираетесь придать это огласке?
— Нет! — отвечаю я.
— Да! — одновременно со мной произносит мама.
— Только если это нужно, чтобы оправдать Кирилла, — добавляю я.
— Мы это обсудим, — говорит Леонид Сергеевич.
Глава 30
Кирилл
Они все решили без меня.
Опять!
По мнению отца, я — неуравновешенный подросток, способный на любые безумства. Ладно, это я переживу. В конце концов, в чем-то он прав. Это я повелся на вызов Никиты, это я решил сыграть в благородство и взять на себя последствия нападения. Месть — холодное блюдо. Я должен был все обдумать, не бросаться грудью на амбразуру. Так что это я виноват в том, что так и не смог защитить Мию.
Но все гораздо хуже! Это она меня защитила.
Я проглотил обиду на дядю — за вынужденный сон в ответственный момент. Я могу понять отца. Но как теперь смотреть Мие в глаза — не представляю. Я — ничтожество. Виновник того, через что ей сейчас приходится проходить. А еще я — трус. Потому что отдал то злополучное видео, чтобы избежать заключения. После чего попросил отца и дядю сказать Мие, что ко мне нельзя. И что телефон у меня отобрали.
Мне очень стыдно. И этот стыд сильнее желания видеть Мию.
— Так даже лучше, — заявил отец. — Выздоравливай, набирайся сил. О Мие есть, кому позаботиться. Я с удовольствием забрал бы тебя отсюда, но, увы, ты не можешь покинуть город, пока не закончится следствие.
В тот момент я и сам уехал бы, не задумываясь о последствиях.
Вот только от себя не спрятаться.
Закрываю глаза — и вижу Мию, солнечную девочку с голубыми, как небо, глазами. Она — испытание, которое я провалил. Обещал, что всегда буду рядом, а сам боюсь написать ей пару слов, чтобы поддержать.
Меня тошнит от самого себя. Я заслуживаю такую девушку, как Клео. А добрым наивным девочкам вроде Мии нужно держаться от меня подальше. Вязну в рефлексии, не оставив себе ни единого шанса оправдаться. И в момент, когда слезы вот-вот брызнут из глаз в великой жалости к самому себе, в дверь кто-то скребется.
— Кай? Спишь?
Тихий голос Мии звучит так громко! И первое желание — притворится, что сплю. Но тогда… Тогда я даже хуже Акулы.
Сажусь на кровати, шарю рукой, чтобы зажечь ночник.
— Не включай свет, — просит Мия шепотом.
Я охотно подчиняюсь. Не хочу, чтобы она видела мое лицо.
— Как ты? — произносим мы хором.
— Сначала ты скажи, — выдыхает Мия. — Тебе легче? Горло все еще болит?
«Горло не болит, температуры нет, но мне не легче, бельчонок. Мне очень трудно, потому что… мне нельзя тебя любить. Не потому что запретили, а потому что я тебя не достоин».
— Да, все норм. А ты? — выдавливаю я.
Мия прикрыла дверь, но стоит у порога, не проходит в комнату. А я представляю, как сжимаю ее в объятиях, как зарываюсь лицом в пушистые волосы, и не двигаюсь с места.
— Все не так уж и страшно, — говорит Мия. — Твой дядя обещал деликатно со всем разобраться. И мама ему подчинилась. Кай… мне кажется… или ты не рад меня видеть?
В груди щемит. Больно… Очень больно…
«Ты такая чуткая, бельчонок…»
— Кажется, — вру я. — Конечно, рад. Просто… не хочу заразить. И вообще… уже поздно. Ты идешь завтра в школу?
— Иду, — отвечает Мия. — Прости, не хотела тебя беспокоить. Мне сказали, что нельзя, но… я ждала, когда все уснут, потому что… не поблагодарила тебя. Спасибо, Кирилл. Выздоравливай. Спокойной ночи.
Она сбегает сразу же. К счастью. Потому что я не хочу ничего говорить. Спасибо? За что? Такой бред! И только позже соображаю, что Мия сказала «Кирилл», а не «Кай». Осознанно или нет, но она начала использовать мое прозвище, когда оттаяла. Обращение по имени звучит официально, отстраненно. Она ошиблась… или специально?
Кажется, в приступе жалости к самому себе я умудрился обидеть Мию…
Собираюсь встать рано утром, чтобы проводить Мию в школу, попросить прощения за трусость, но благополучно сплю до обеда. И, проснувшись, вижу у своей кровати маму.
— Сюрприз! — довольно говорит она. — Кира, сынок, как ты себя чувствуешь?
— Сносно… Мам, как ты здесь?
— Не понимаю, что тебя удивляет, — отвечает мама, щупая мой лоб. — Ты же болен! Как я могла не приехать?
Мама ведет жизнь светской львицы и всегда сильно занята. А еще она терпеть не может провинциальные города и брата своего мужа, то есть, дядю Лёню. И вдруг она здесь?!
— К тому же, у твоего отца дела, он вернулся домой на пару дней. А я побуду с тобой.
А-а-а… Так ее отец заставил. Сказал, небось, что проблемного отпрыска нельзя оставлять на попечение дяди. А если рассказал о Мие…