Встречаться со Шкезе она не собиралась, а вот с родными, с Тервелом она хотела бы увидеться.

Но Альда понимала, что это глупо и опасно. Их род не прощал малодушия.

Она никогда их не увидит.

Они оба с Эстосом остались без семей. Странная судьба одним ударом отсекла их от родных, и если Эстос ещё мог надеяться на примирение с отцом, то Альда знала совершенно точно: в тот момент, когда она решила сохранить жизнь третьего господина Соколиного дома, она навсегда потеряла семью. Вернее, семья потеряла её. Они её отвергнут и проклянут.

Её спасает то, что они пока ничего не знают, но когда узнают…

И нужно ли знать об этом Эстосу?

— Пару секунд не двигайся, — сказал он, после короткого молчания добавив: — Я снимаю клятву впервые.

Альда не смогла бы пошевелиться, даже если бы хотела, так потрясла её догадка.

Нет, нет и ещё раз нет! Дядя не мог этого сделать. Как он мог узнать, что Альда отказалась от убийства, если она призналась в этом только себе самой?

И всё же… Альда не знала наверняка, что испытывает тот, кого покарали за предательство. А вдруг недавний приступ — это и была кара, самое её начало.

Эстос тем временем положил руки ей на плечи, несильно сдавил, а потом резко поднял. Альде показалось, что у неё в груди что-то оборвалось, какая-то тонкая, но прочная нить…

— Это всё? — удивилась она.

— Да, но нужно около часа, чтобы заклятие рассеялось окончательно. Тогда и посмотрим. Пока отдыхай… — Эстос провёл рукой по её волосам. — И куда пропал этот мальчишка с нашей едой?

Колдовство требовало больших сил, и Эстос всегда чувствовал сильный голод после. А сегодня они с самого утра не ели…

И почти тут же раздался стук в дверь — он звучал так, словно дверь находилась за полсотни шагов.

Эстос встал с кровати и легко преодолел границу сферы, словно её и не было. Он открыл дверь, взял оставленный на полу поднос и вернулся в комнату.

Альда чувствовала голод своего тела: болезненные спазмы в желудке, сгустившуюся слюну, неповоротливость мыслей, — но вид блестящих от масла лепёшек и тушёного мяса не вызвал ничего кроме отвращения.

Эстос, уже жевавший палочку запечённого сельдерея, спросил:

— Ты разве не голодна?

— Странно себя чувствую. Наверное, от всей этой магии… — Альда всё же потянулась за сельдереем: Эстос очень аппетитно им похрустывал.

Она должна сказать ему правду… Сегодня, сейчас…

Она не думала, что это произойдёт так скоро, решила, что у них ещё есть время. Но, может быть, оно и было? Вдруг у её приступов была совсем другая причина?

И всё же — сколько ещё она будет лгать Эстосу?

Альда наблюдала за тем, как он ел: даже зверски голодный — неторопливо и красиво. Кажется, она была готова восхищаться им что бы он ни делал. Каждое его движение вызывало в ней прилив нежности и печали.

Она и его, получается, предала. Обещала долгую жизнь рядом, но на деле уйдёт сама и обречёт на мучительную гибель его. Но она не думала, что так скоро! Они не дали им даже дня!

— Ты очень мало ешь, — сказал он. — Что случилось? Что ты ещё скрываешь?

Его было не обмануть. Он чувствовал её, и поэтому знал всегда больше, чем она хотела бы.

Альда тяжело вздохнула.

— Почему ты не спрашиваешь меня о другом? О том, что ты на самом деле хотел бы узнать?

— И о чём же?

— Например, кто я и как попала в ваш дом? Случайна ли была наша встреча? Почему я переоделась в секковийский наряд? Неужели ничего из этого тебя не волнует? Не вызывает у тебя страх?

— Я не боюсь тебя.

— Хорошо, ты не боишься, но разве тебе не любопытно? Разве ты не хотел бы знать, кто находится рядом с тобой?

— И кто? Кто ты, Альда? — его глаза оставались спокойными, как гладь озера.

— Моя семья служит Двору Смерти многие столетия. А четыреста десять лет назад мы принесли клятву домам правого берега. С тех пор мы убиваем для них тоже. И в «Кошачьем сердце» я не пряталась, наоборот, я кое-кого искала.

На лице Эстоса проступало понимание — но не страх. Он нахмурился:

— По поручению правого берега?

— Да.

— И кого ты искала?

— Тебя, — произнесла Альда, а когда Эстос ничего не сказал в ответ, добавила: — Меня отправили убить третьего господина Соколиного дома.

Эстос странно, болезненно улыбнулся:

— Не слишком ли ты юна для того, чтобы убить третьего господина?

— Я убивала колдунов. Это не так уж сложно, если узнать, где их второе сердце.

— Ты знаешь, где моё.