– Мой старший брат замешан в этом сто процентов, но я не могу его просто так уличить — отец будет на его стороне, даже если это правда, - разбиваю молчание, и на меня наконец-то смотрят. Очень нехорошо. Препарирующе, я бы сказал, но у моей бабули получается гораздо круче, так что я не впечатлён, даже когда этот взгляд задерживается на мне слишком долго.

– То есть, это вы мне прямым текстом сейчас говорите, что кто-то тут настолько охуел, что у меня же под носом творит подобный беспредел? У меня? Олежа, - обращается к своему телохранителю, - сообрази-ка нам чего-нибудь выпить. Беседа предстоит тяжёлая. И смотри, чтобы никто тут рядом не отирался.

Хочется отказаться, но Костян сам сжимает мою руку, чтобы не глупил, да и состояние моё твердит, что без ста грамм не разберёшься. Вообще, я до этой встречи считал, что нас даже слушать не станут — погонят прочь поганой метлой или прибьют по тихой воде, не дав и слова сказать, но этот дядька удивительно терпелив.

– А теперь я жду от вас всю историю, - выжидающе смотрит на нас, опрокинув в себя целый стакан, и мы вынуждены последовать примеру, ибо в такой компании просто не поймут.

Беседа всё же случается, а я понимаю, насколько везучий сукин сын. Не было никаких гарантий, что эта ночь закончится хорошо, но теперь можно выдохнуть, да что-то не даёт окончательно расслабиться. Может, дело в Нике? Конечно в ней… Наверняка сейчас она нас обоих презирает, а возможно даже придумывает интересные рифмы в виде проклятья.

Заваливаю ей тонной сообщений, пока Костя объясняет всё старику, и я вслушиваюсь вполуха о том, что прижать кого-то без последствий так просто нельзя — лучше поймать их в моменте непосредственного преступления.

– Мусоров они уже точно подключили, - барабанит по столу старик, всерьёз озадачившись рассказом, подкреплённым аудиофайлом, который мне скинула Ника.
– Если эта схема отработана годами, у меня охренеть какие проблемы с окружением.

– У меня есть хорошие знакомые в полиции, - делится Костик.
– Было довольно много заявлений о похищениях, так и оставшихся без внимания.

– Суки, - цедит Гофман, и я с ним полностью согласен.

Птичка молча читает всё, что я ей отправил, а потом мне приходит леденящее:

«Я дома. Разговаривать не хочу».

А мне хочется поехать к ней и объясниться, потому что это реальный проёб с моей стороны, хотя она мне, блять, доверилась. Но какая-то часть меня пилит мозг, чтобы оставил её в покое на денёк-другой, а то чего доброго пошлёт окончательно, и меня это на самом деле парит. Не хочу с ней расставаться, но чувство вины из-за себя, и из-за брата не отпускает.

Заставляю себя просто выдохнуть.

Очередная пьянка в мои планы совсем не входит, но крепкий алкоголь уже проник в организм, заставляя проникаться неожиданно тёплыми чувствами к старику, который не устаёт подливать. Он как грёбаный терминатор — вискарь пьёт, как чаёк, пока мы с Костей, которого так и тянет назвать Котей, уже в сопли, а этот только посмеивается.

В конце концов, когда ночь уже грозится перейти в утро, сходимся во мнении, что объединиться-таки придётся, а сами мы мало, что сможем вдвоём, даже если один из нас, пусть и незаконнорождённый, но сын губернатора. Эту тайну Гофман так играючи выуживает из Константина, что тот и ухом не ведёт, а вот я мотаю на ус. Похоже, бедолагу тоже не особо любит папочка, но отказаться так просто не может…

– Коть, а может, в караоке?
– предлагаю, когда нас любезно развозят по домам, а я борюсь с желанием поехать к птичке.

– Пошёл нахрен, а, - устало отбрыкивается синенький товарищ учитель, но отставать я от него не собираюсь.

По-хорошему, набить бы ему морду, только что-то мешает воспринимать его врагом. Совместная попойка сделала нас кем-то соседних государств, вынужденных смириться с существованием друг друга, но эти отношения бромансом тоже назвать трудно.

– А вот скажи, Котенька, ты когда в школе с ней зажигал, насколько серьёзно всё было?

С хера ли во мне опять проснулся ревнивый придурок, не знаю, однако язык уже отключился от мозгов, и я не несу за него никакой ответственности.

– Чего тебе надо, чудовище, а? Не было у нас ничего, - вздыхает, испортив себе причёску окончательно.
– Я слился, а потом долго жалел об этом. Это ты хотел услышать?

– Ну, не совсем, но спасибо за честность, - хмыкаю, а потом с чего-то выдаю: - Если вдруг со мной что-то случится, присмотри за ней понял?

– Эй, чушь не неси, - мне кажется, он даже трезвеет и пугается, только меня сложно остановить, если я что-то делаю.

– Я тебе доверяю, - дышу ему в лицо перегаром.
– Ты кажешься надёжным. Обещай, слышишь, гад?