Вид ее груди, когда она стояла там, тяжело дыша в полурасстегнутой рубашке, мог бы поставить меня на колени, но вместо этого он сломал что-то другое. Мою сдержанность держаться подальше. Держать себя в руках.

Стиснув зубы, я одной рукой открыл дверь душа, а другой дразнил свой член. Ее взгляд снова опустился, и она всхлипнула.

— Сделай так со своим соском, Рози. Ладонью, потом пальцами.

Рози сделала, как было велено, и снова застонала. Она на мгновение закрыла глаза только для того, чтобы снова открыть их и устремить на меня с голодом, который, как я знал, отражал тот, что был запечатлен на моем лице.

— Этого недостаточно, — проворчал я.

Я шагнул вперед, готовый выйти из этого душа и трахнуть ее на полу, как чертово животное, забыв все причины, по которым я не должен этого делать. Но Рози двинулась в это же время, отчаянная потребность изливалась из нее, когда она сбросила обувь и направилась в мою сторону, присоединяясь ко мне под струей воды, намочившей ее одежду. Ее ладонь легла мне на грудь, и у меня перед глазами вспыхнул красный цвет.

Одним быстрым движением я прижал ее спиной к скользкой плитке. Затем я наблюдал, как она расстегивала молнию на джинсах, обнажая белое кружево трусиков.

Рычание сорвалось с моих губ, и я инстинктивно сжал руку.

— Ты хочешь смотреть, Рози. Тогда ты можешь смотреть на меня вблизи, — выдохнул я, грубо двигая кулаком по моей пульсирующей длине. — Если хочешь, чтобы я направлял тебя, тогда просунь эти пальцы внутрь себя, пожалуйста. Пожалуйста. Скользи ими прежде, чем это сделаю я.

Повинуясь, она запустила руку в трусики. И, о, стон, сорвавшийся с ее губ, подвел меня так близко к оргазму, что я почувствовал, как с меня капает предэякулят.

— Подразни свой клитор, подразни его так, как это сделал бы я, — убеждал я ее, едва узнавая собственный голос, ее рука и моя рука настойчиво двигались. — Ah, preciosa, вот так.

Звук нашего дыхания заглушал воду, льющуюся на нас сверху, и я не мог удержаться от того, чтобы подойти ближе, я не мог удержаться от того, чтобы моя рука поднялась к ее шее, очень нежно сжав ее горло.

— Всё хорошо? — спросил я ее, очень внимательно наблюдая за ее лицом. — Скажи мне, если нет.

Она коротко кивнула, как будто не была способна на большее.

— Да. Боже мой, да.

Наши движения стали более быстрыми, более отчаянными, наши бедра двигались так, как будто мы трахали друг друга, а не наши собственные руки.

— Лукас? — у нее перехватило дыхание. — Я собираюсь кончить, о Боже. Я… Лукас.

Я прижался своими бедрами к ее бедрам, лишь слегка усилив давление своих пальцев на ее горле, сдерживая себя, пока она не кончит.

— Давай, Рози, — прорычал я, отпуская свой член и накрывая ее руку своей. — Как я фантазировал с Хэллоуина. Оседлай наши пальцы и кончи для меня.

Она кончила с громким стоном, как я и хотел, и на моих глазах ее веки затрепетали, а все тело задрожало. И когда ее рука обмякла от накатившей на нее волны удовольствия, я заменил ее своей рукой, доводя до оргазма.

Мой лоб прижался к ее лбу, и я подождал, пока она снова откроет глаза, чтобы возобновить своё собственные удовлетворение. Она облизнула приоткрытые губы, когда я толкнулся в свою руку, грубо, так грубо, как я никогда не делал, мой позвоночник напрягся, все внутри сжалось, доводя меня до предела.

— Вот что ты со мной делаешь, Рози.

Ее руки легли мне на плечи, переместились к грудным мышцам, ее ногти царапнули мою кожу вниз по животу.

Я с шипением выдохнул, отчаянно сжимая кулак, не осталось ничего, кроме потребности.

— Могу я кончить на тебя, Рози, 'angel, пожалуйста?

— Да, — выдохнула она. — Да.

Рози задрала рубашку, расстегивая остальные пуговицы, и я еще раз погладил свой член, прежде чем кончить. С хриплым стоном я кончил на ее гладкую кожу, сжимая кулак до последней капли. Желая, чтобы я был внутри нее. Желая, чтобы это продолжалось часами, днями.

— Рози, — выдохнул я, упираясь в стену за ее головой, чувствуя, как мой член все еще пульсирует от оргазма, и, наблюдая, как вода смывает мою сперму с ее живота. — Estoy a tus pies. A tus pies, preciosa(исп. я у твоих ног. У твоих ног, красавица).

Мы долго стояли под струей, прижавшись лбами друг к другу и тяжело дыша, пока, в конце концов, я не выключил воду и, не сказав больше ни слова, подхватил ее на руки. Моя нога болела, и Рози заметила это, требуя, чтобы я поставил ее на пол, но я отказался. У меня оставалось не так много времени с ней, и это делало меня безрассудным. Вероятно, именно поэтому вместо того, чтобы отпустить ее, вместо того, чтобы установить дистанцию между нами и поговорить о том, что только что произошло, я поставил ее на пол и снял с нее мокрую одежду. Я снова поцеловал ее в губы. Я помог ей переодеться. А затем я позволил ей сделать то же самое со мной.