Не останавливая руку, потому что я не мог, я просто не мог остановиться, я обернулся. Рози стояла в дверях ванной в пальто, в руке болтались ключи. Ее щеки были темно-розового оттенка, который мне хотелось попробовать своим языком, и она была заворожена. Ее глаза смотрели на мой кулак, когда он сомкнулся вокруг моего члена.

— Рози, mi 'angel(исп. мой ангел), — прохрипел я, поворачиваясь всем телом. Позволяя ей увидеть меня всего, потому что я был в ее власти. Мне даже не было стыдно, когда я сказал ей: — Вот что ты со мной делаешь.

Ее горло дернулось, и я увидел, как все ее тело отреагировало на это зрелище. На меня голого, гладящего себя под струей воды. Зеленый цвет в ее глазах потускнел. Она вся покрылась румянцем. Ее рот превратился в прекрасное «О», о котором я уже фантазировал. На моей коже, вокруг моей твердости, на моем рту.

Мой член стал тверже.

— Я не могу остановиться, — сказал я хриплым, отчаянным голосом, заставляя свою руку замедлиться.

Взгляд Рози встретился с моим.

— Не останавливайся, — этот заворожённый взгляд подтверждал, что она не была потрясена моим отсутствием контроля. Нисколько. Она была взволнована, польщена. Она нуждалась в этом. — Я услышала крик и подумала, что тебе больно.

Я прижался лбом к стеклянной двери душа, горький смешок сорвался с моих губ.

— Я мучаюсь от боли, 'angel, — я оттолкнулся, выпрямляя спину, глядя ей прямо в глаза, устраивая шоу для нее, если это было то, чего она хотела. — Так сильно, что мне пришлось удовлетворять самого себя.

Она пошевелилась, ее взгляд вернулся к моей руке. Моему члену. И я стал поглаживать себя сильнее. Подводя себя все ближе и ближе к оргазму. Ее глаза опустились ниже, и я увидел шок и беспокойство в ее глазах, когда она заметила шрам на моем колене.

— Подними глаза, Рози, — приказал я. Я был готов взорваться, как проклятая бомба, и я хотел, чтобы она была со мной.

Она повиновалась. И вскоре ее рука рассеянно потянулась к груди, ладонь скользнула вниз и остановилась между грудей.

— Тебе нравится то, что ты видишь, Рози? — спросил я ее, восхищенный выражением блаженства на ее лице. — Тебе нравится видеть меня таким? Быть за это ответственной?

Она кивнула головой.

— Очень.

Блять.

— Рози, — процедил я сквозь зубы. — Рози. То, что я хочу тебе сказать. То, что хочу с тобой сделать.

Она сглотнула, и мы на долгое мгновение застыли во времени. Затем, медленно, очень медленно, она позволила ключам упасть на пол. Она распахнула пальто, обнажив клетчатую рубашку на пуговицах, которую я видел, как она надевала этим утром. Очень деликатно, как будто мы не торопились, и она не знала, что я вот-вот вылезу из кожи вон от чистого вожделения, она позволила своему пальто упасть на пол.

— Мы больше не играем в застенчивость. Расскажи мне все, — сказала она, встретившись со мной взглядом, который творил со мной безумные, сумасшедшие вещи. — Я хочу это услышать. Я хочу, чтобы ты наблюдал за мной так, как я наблюдаю за тобой.

Стон вырвался из моей груди, поднимаясь вверх по моему горлу и оставляя меня в порыве.

— Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, как дразнить твое прекрасное тело так, как это сделал бы я? Хочешь устроить мне шоу и свести меня с ума так, как можешь только ты?

Она кивнула, ее глаза опустились на мой кулак и снова поднялись к моему лицу.

Я почувствовал, как скалю зубы, как зверь, который освобождается, вырывается и выскальзывает из поводка.

— Расстегни эту рубашку, — приказал я, и она так и сделала, сильно потянув за вырез своей рубашки. Так сильно, что две верхние пуговицы оторвались и упали на пол, обнажив хлопковый бюстгальтер. Я издал стон отчаяния при виде этого зрелища. — Верни руку к своей груди.

Она сделала это, и мой пульс ускорился, член запульсировал в моем кулаке.

Рози захныкала, сжимая свою грудь ладонями, не переставая смотреть на меня.

— Тебе тоже больно, Рози, — я выдохнул через нос, пробегаясь глазами по ее телу и упиваясь нуждающимися движениями, желая выбраться из этого душа. — Тебе больно, а мы не можем этого допустить.

Она кивнула, и я сглотнул, желая, чтобы это моя рука была на ее груди. Мои пальцы на ней. Мой язык на этом розовом соске, который мне нужно было увидеть.

Мой голос понизился, когда я заговорил дальше.

— Сними лифчик, — и превратился в не более чем хрип, когда я продолжил: — Дай мне посмотреть на тебя, preciosa.