Поппи спрашивает: — Которое из них?

И настроение начинает улучшаться. Девушки смеются за счёт Ло, но смех лучше, чем напряжённые мышцы и скрытые взгляды. Ло никогда не был слишком увлечен своим полным именем. Одна из причин, почему Роуз всегда называет его Лореном.

— Когда ты стала такой смешной, Поппи? — спрашивает Ло, бросая виноградину ей на колени.

Я удивлена, что он решил не подшучивать в ответ с цветочным оскорблением, учитывая, что моя мать назвала всех нас четверых в честь растений. Это смущает только тогда, когда мы все вместе на публике, так что я могу справиться.

— Уже прибегаешь к дракам едой, Лорен? — вмешивается Роуз. — Обед даже официально не начался.

— Теперь ты знаешь, почему им все равно, если мы пропадаем на несколько месяцев, — говорит он ей. — Тайна раскрыта.

— Могу я посмотреть портфолио Дэйзи? — я спрашиваю Поппи.

Она протягивает его мне через стол, и она ударяется о ножку моего бокала с шампанским. Я ругаюсь себе под нос и вскакиваю, прежде чем апельсиновый сок испачкает мое платье.

Ло быстро хватает салфетку, стоя рядом со мной. Он кладет руку мне на плечо и вытирает разлившуюся жидкость вокруг моей груди, даже не задумываясь. Я думаю, что никто другой тоже не подумал бы ничего, потому что мы вместе (не совсем), и мой разум ушёл в свободное падение. Входит официант и несёт с собой ещё больше полотенец, а я слишком сильно горю, чтобы двигаться.

— Мне жаль.

Перед кем я вообще извиняюсь? Перед собой за то, что я неуклюжая?

— Ооо, Лили превращается в розу, — дразнит Поппи.

Роуз бросает на нее свирепый взгляд при упоминании ее имени в качестве легкого оскорбления, и я только еще больше краснею.

Ло кладет салфетку на стол и шепчет мне на ухо: — Будь спокойна, любовь моя. Ты просто немного испачкалась, — он весело улыбается, и его дыхание щекочет мою кожу. Я практически падаю в его объятия. Он целует меня в губы, так легко, что после того, как его рот отделяется от моего, все, о чем я могу думать, это о том, что они вернулись обратно.

Персонал ходит туда-сюда из внутреннего дворика, убирая беспорядок вокруг нас, как рабочие пчелы.

Когда все рассаживаются, и я снова прикрепляю голову к телу, я чопорно сажусь обратно и открываю портфолио Дэйзи. Ло наклоняется ко мне, чтобы взглянуть на фотографии, его бедро прижимается к моему. Фотографии. Да. Я моргаю, сосредотачиваясь. На большинстве из них Дэйзи стоит на белом фоне без какого-либо макияжа. Парадные планы, я полагаю. Я переворачиваю еще одну страницу, и у меня отвисает челюсть.

Она голая! Или почти голая. Она стоит на 12-сантиметровых каблуках и одета в мужской пиджак. И ничего больше. Снимок фокусируется на ее длинных голых ногах и боковых сторонах груди. Волосы зализаны и собраны сзади в тугой хвост, а макияж заставляет ее выглядеть на двадцать семь, а не на пятнадцать. Бедра Дэйзи неловко изгибаются в этой позе — единственный признак того, что это высокая мода, а не журнал «Penthouse».

Ло насвистывает длинную ноту, звуча так же потрясенно, как и я.

— Что-то не так? — спрашивает Дэйзи, наклоняя голову, чтобы попытаться разглядеть фотографию.

— На тебе ничего нет, — я поднимаю книгу, чтобы она могла видеть, какую фотографию мы обсуждаем. Она остается совершенно спокойной, даже не смущенной.

— На мне нижнее белье. Хотя оно нюдовое.

— Мама это видела?

— Да, она предложила мне попробовать фотосессии для взрослых. Это повысит мою ценность.

Ее ценность. Как будто она свинья, выставленная на аукцион.

— Тебе нравится быть моделью?

— Все отлично. У меня это хорошо получается.

Океееееей. Это не тот ответ, который я хотела услышать, но я не ее мать. Я пропускаю эти еженедельные мероприятия по какой-то причине, и привязанность к ситуациям не поможет мне незаметно покинуть семейство Кэллоуэев.

Ло трет рот, подбирая нужные слова.

— Тебе пятнадцать, Дэйзи. Тебе не следует раздеваться перед камерами, — его пальцы касаются моего плеча, и он шепчет мне на ухо: — Даже ты этого не делала.

Как будто я установила сексуальный стандарт. Я разинула рот и ущипнула его за бедро. Он берет меня за руку, переплетая мои пальцы со своими, и даже если я должна отстраниться, я не хочу этого.

Роуз вмешивается: — Не строй из себя старшего брата, когда ты даже не можешь вспомнить ее день рождения, Лорен.

Челюсть Ло сжимается, его скулы заостряются. Он тянется за своей мимозой, а затем хватает мою сумочку, роясь в поисках своей тонкой фляжки.

Мой разум внезапно становится пустым, когда персонал начинает копошиться внутри. Я похлопываю Ло по руке, и он следует за моим взглядом, превращаясь в камень.