Она закрывает дверь, а я откидываюсь на подушку, натягивая одеяло на голову. Губы растягиваются в широкой улыбке.

* * *

Норы еще нет, когда я приезжаю в кофейню, поэтому заказываю кофе для нее, горячий шоколад для себя и два черничных кекса.

Обновленный интерьер кофейни с красно-черным современным декором вызывает у меня улыбку. Когда мама утром по субботам приводила меня сюда ради горячего шоколада и кексов перед занятиями балетом, здесь были скучные коричневые кабинки с отвратительной оранжевой плиткой на полу. Конечно, словами не описать, насколько особое место в моей душе всегда занимало это место. И по-прежнему занимает, хоть я и нечасто сюда захожу.

В это время дня здесь довольно многолюдно. Кофейня расположена недалеко от университета, и потому группы студентов либо зависают тут, либо берут латте с собой.

Заплатив бариста, я даже ухитряюсь занять свободный столик. Как раз собираюсь поставить чашки, когда Нора, напугав меня, запрыгивает на стул, и я едва не разливаю напиток.

— Божечки, Нора, предупреждать же надо. — Промакиваю салфеткой оставленные на столе пятна от горячего шоколада.

— Хорошо. — Она складывает ладони перед собой. — Давай заливай, извиняюсь за каламбур. Я хочу услышать все о прошлой ночи. Дилан ушел, чтобы проводить тебя через улицу, но так и не вернулся. — Нора наклоняется ближе, понижая голос: — У вас был coitus interruptus? (Примеч. лат. «половой акт»).

— Нора, — хихикаю я, поглядывая на нее из-за чашки, — почему ты не можешь просто сказать слово «секс», как нормальный человек?

— Потому что во мне нет ничего нормального, и за это ты меня любишь. — Кончиками пальцев она с гордостью проводит по плечу и добавляет: — Так «да» или «нет»?

— Нет. — Я делаю еще один глоток бодрящей жидкости. — Но он, знаешь ли, подарил мне оральные ласки.

— Боже мой! Он ублажал тебя внизу?

— Нора! — Жар опаляет щеки, когда я оглядываю кафе. К счастью, на нашу неприличную дискуссию никто не обращает внимания. — Да. Раньше даже мысль об этом всегда меня смущала. Но все было превосходно, и я определенно хочу, чтобы он снова сделал это.

— Ну, так и происходит, когда у тебя появляется правильный человек, умеющий это делать. — Она откидывается назад на своем стуле, вопросительно глядя на меня. — Итак, ты вернула услугу? Сделала ему минет?

Я прячу лицо за напитком, но не от смущения. Я действительно хотела сделать это, но Дилан решил подождать.

— Нет.

— БОЖЕ МОЙ! — Нора подносит руку ко лбу, будто мое признание причиняет ей боль. — Огромные синие шары. Наверняка он жутко неудовлетворен. Бедный Дилан.

— Я хотела, — говорю ей, и даже сейчас у меня покалывает между ног от желания. — Но он не захотел, чтобы я… Думаю, он пытается притормозить.

— Притормозить? Вы двое меня бесите. С тринадцати лет. — Она бросает на меня злой взгляд. — С такими темпами тебе повезет, если ты вообще сможешь ощутить эту штуку у себя во рту. Надеюсь, у тебя все в порядке с рвотным рефлексом.

— Нора! — Я игриво пихаю ее локтем, и мы смеемся. — Итак… — отламываю кусочек маффина и кладу в рот. — Что вчера было с Брейденом?

— О Боже. Да ничего. Ты же знаешь. — Она стучит своими розовыми ногтями по столу. — Он выглядит как этакий крутой парень, но я считаю, что в глубине души он огромный добряк. — Нора водит соломинкой по своему напитку, прежде чем делает глоток. — Странно. Хоть и росли в одном окружении, мы никогда не пытались получше узнать друг друга. Я имею в виду, кто бы мог подумать, что вы с Диланом станете так близки, ведь все могло быть иначе... Во всяком случае, думаю, у него имеется пунктик насчет розовых волос.

— Хм-м-м. Ты ужасно милая, Нора. Кроме того, ты мозговитая, так что у тебя вроде как полный пакет.

— О, полный пакет. Это хорошо, — шутит она, собирая в кучу крошки от кекса.

Нора оглядывает кафе, и, когда говорит, складывается впечатление, будто она читает мои мысли.

— Помню, как в детстве несколько раз приходила сюда с тобой и твоей мамой по субботам. Она всегда была такой милой, покупала мне печенье. Но эта штука с балетом, — хихикает Нора, и ее голос становится выше. — Я никогда этого не пойму. Ты была такой неуклюжей.

— И до сих пор остаюсь, — гордо заявляю я. — Просто мама хотела, чтобы я попробовала. И я делала это целый год. Вероятно, как раз до того момента, как меня собирались выгнать. К тому же, — пожимаю плечами, — мне нравилось проводить с ней время. У нас была наша субботняя рутина, и я действительно с нетерпением ждала этого. — Мое сердце готово взорваться, когда я думаю о том, как сильно скучаю по маме. — Она была одной из немногих матерей, которые оставались смотреть занятие. Большинство из них возвращались домой или зависали в своих мобильных телефонах. Я действительно ценила это в ней.

— Ну да. Твоя мама была великолепной, Эви. Я никогда не забуду то время, когда приходила к вам на ужин. Знаешь, мне это нравилось. — Нора слегка горбится и вздыхает. — Я чувствовала себя частью настоящей семьи. Будучи ребенком, я пережила развод родителей в столь раннем возрасте, так что семейных ужинов у меня было немного. Зато в доме моего отца было немало ужинов от «Hungry Man», приготовленных в микроволновке. (Примеч. «Hungry Man» — компания по производству продуктов быстрого приготовления).