Я скрестила руки на груди.

— Я слышу, как ты пытаешься выкопаться из этого комментария, но все, что я вижу, — это то, что ты все глубже и глубже погружаешься в яму. Однако не стесняйся продолжать копать.

Дейви ухмыльнулся.

— Подумай об этом. Ты знаешь, что это правда. Ты — находка. Ты как раз та добыча, которую большинство парней начинают ловить, как только перестают быть идиотами. Такой улов, с которым парень не захочет просто поразвлечься, а потом выбросить обратно в реку.

— Я думаю, что ты немного потерял свою метафору, но я пропущу это, потому что я думаю, что ты не пытаешься быть придурком… даже если непреднамеренно им являешься. И на будущее, ты, вероятно, не захочешь пытаться сделать комплимент девушке, говоря ей, что она не горячая штучка. Даже «здоровые девушки» хотят быть горячими. Плюс, посмотри на это и скажи мне, что это не горячо, — сказала я, вскакивая с дивана и опуская руки на бедра, играя пальцами.

Дейви рассмеялся.

— Когда ты делаешь такое лицо? Похоже, ты только что съела какую-то плохую индийскую еду, и сигнализируешь кому-то, что тебе нужно знать, где находятся ванные комнаты.

Я вздохнула.

— Как мы ушли от темы о том, что ты слишком застенчив, чтобы завести девушку, и перешли ко мне?

— Думаю, нам следует больше беспокоиться о том, чтобы убедиться, что ты научишься не отстойно стричь кусты. Как только эта вечеринка закончится, мы отправимся тренироваться. Я буду вести машину позади тебя, пока ты будешь бегать трусцой, и сбивать тебя, если ты будешь бежать слишком медленно. Все, что требуется, чтобы сделать тебя художественным волшебником с этими ножницами.

— Это может сработать не так хорошо, как ты надеешься, если сегодняшнее свидание пройдет плохо. Я могу просто позволить тебе сбить меня, чтобы покончить с позором.

— Возможно, немного оптимизма не убьет тебя?

— Оптимизм, вероятно, убил гораздо больше людей, чем болезни и голод вместе взятые. Я вполне могу совершить этот прыжок. Мне не нужны веревки, чтобы взобраться на эту гору. Сделать селфи с этой гориллой было бы отличной идеей!

— Хорошо, для начала. Ты сильно недооцениваешь потери, которые болезни и голод нанесли человеческому населению. Но в чем-то ты тоже права. Позволь мне перефразировать. Оптимизм может убить тебя, но лучше умереть от оптимизма, чем жить в вонючем, удручающем ведре пессимистического страха всю оставшуюся жизнь.

Я подняла руки в знак капитуляции.

— Ладно. Хорошо. В любом случае, я никогда не говорила, что не собираюсь идти. Я просто размышляла вслух. Успокойся. Я ухожу, я просто не могу обещать, что в конечном итоге это не станет социальным эквивалентом ядерного взрыва.

— Ты имеешь в виду научную вершину химии?

Я рассмеялась.

— Нет. Я больше думала о той части, где все взрывается, и единственное, что остается, — это радиоактивная пустошь, где когда-то жили жизнь и счастье.

— Отлично. Я рад, что ты действительно заразилась оптимизмом.

***

Я ехала на своей потрепанной «Королле», которая звучала так, словно тридцать лет подряд курила сигареты, по подъездной дорожке Гарри. Каждая машина, мимо которой я проезжала, была блестящей, гладкой и стоила больше, чем я, вероятно, заработала за всю свою жизнь. Я решила повернуть назад и припарковаться на небольшом расстоянии от всех остальных. Обычно мне было наплевать на то, что люди знают, что я бедна, но я уже была так далеко за пределами своей зоны комфорта… последнее, что мне было нужно, это дать себе еще один повод нервничать.

Я шла по длинной подъездной дорожке к его дому и начала слышать отдаленные звуки вечеринки. Это даже звучало как богатая вечеринка.

Там была музыка, но это была живая музыка и инструментальная, без вокала. Она заставила меня представить, что я в жемчуге и кружевных перчатках. Это была такая музыка, которая призывала всех смеяться над своими фантазиями, а не просто над обычным дерьмом, которое вы разыгрывали ради хороших интернет-мемов и забавных gif-файлов. Никаких двойных подбородков, когда вы без энтузиазма выдыхаете носом, ребята. Это было то место, где ты демонстрировал свои лучшие движения и свой самый причудливый смех. Это была такая вечеринка, на которой вы ни при каких обстоятельствах, несмотря ни на что, даже не подумали бы о том, чтобы потянуться назад, чтобы почесаться недостойным образом. Вместо этого вы бы покачивались, встряхивались и находили что-нибудь, о что можно было бы незаметно потереться, потому что признание того, что у вас нормальные функции организма, привело бы к тому, что вас выгнали бы из клуба крутых ребят.

Пока я была еще достаточно далеко от вечеринки, чтобы быть уверенной, что меня никто не услышит, я несколько раз попробовала свой утонченный смех. Я приложила кончики пальцев к груди и попытался представить, что мой менеджер хедж-фонда только что рассказал мне нелепую историю о том, как ему чуть не пришлось лететь коммерческим рейсом и страдать от того, что они считали «обслуживанием» в первом классе. Я откинула голову назад и сделала что-то вроде «ха-ха-ха». Это все еще не казалось достаточно высокомерным, поэтому я подняла свободную руку и позволила своему запястью обмякнуть, так что моя рука просто бесполезно повисла там, как рука тираннозавра. Я снова попробовала рассмеяться. Лучше.