Олеандр кивнул. Он различил в голосе нотку презрения. Последователи не слишком жаловали Гексахира. Хотя бы это роднило того с Фабием. Он задумался, как воспользоваться новым знанием.

— И все же он твой господин.

— Да. И что с того? — пристально поглядела на него гемункул.

— Просто это кажется странным выбором, вот и все.

— Я не спрашивала твоего мнения. Синод Шрамов проголосовал, и он был избран в соответствии с нашими святейшими традициями. — Диомона провела пальцами по его спине. — Чрезмерно развитая мускулатура. Своего рода подкожная броня или же слой синтетической кожи. Укрепленная структура костей.

— Я — не просто сумма всех моих частей, — сказал Олеандр, повернувшись к гемункулу.

— Отнюдь. Ничего другого в нас нет. Мясо и кости, которые можно укреплять, рассекать, обдирать и исцелять.

— Возможно.

Говоря, он оценил ситуацию вокруг взглядом тактика. Диомона стояла достаточно близко, возможно, думая, что он оскоплен. Покорен, сломлен. Большая ошибка.

Когда Олеандр бросился на нее, то прыгнул без сомнений. Одной рукой он оттолкнул в сторону дендриты, а другая метнулась к глотке. Пальцы сомкнулись на горле, и космодесантник притянул гемункула к себе, прижав к своему телу.

— Только дернись или закричи, и я сломаю тебе шею, а потом скормлю рабам на нижних палубах.

— Любопытно, — прошептала Диомона. — Я не ошиблась. Ты совсем не покорился.

— Я — воитель из Третьего легиона. Нас невозможно покорить.

— Я запомню это на будущее. Так что теперь? Я стану заложником? Ты используешь меня как плату за проход с корабля?

— Но ведь вы всюду сможете последовать за мной, не так ли? — Он крепче сжал пальцы, а потом подался вперед и прошептал: — Ты ведь ненавидишь его, правда? Я говорю о Гексахире. Я чувствую это в тебе. Что, если я его убью для тебя?

— И с чего бы тебе это делать? — Глаза Диомоны чуть расширились, и он ощутил ее любопытство.

— Думаю, мои шансы на выживание возрастут под эгидой другого представителя вашего ковена.

— Как интригующе, — заметил Гексахир. Через миг пришла боль. Олеандр зарычал, отпрянув от гемункула. Боль была слабее, чем прежде, как и всегда. Он привыкал к ней. Начинал ею наслаждаться. Но это не стоило выдавать Гексахиру. По крайней мере, пока что.

Он рухнул на четвереньки, злобно уставившись на пленителя. Гексахир глядел на Олеандра, и его мясная маска кривилась в презрительной гримасе.

— Признаюсь, я надеялся на более… интересный замысел.

— Иногда старые фокусы работают лучше всего, — хрипло рассмеялся апотекарий.

— Не в этом случае. Диомона слишком верна, если не мне, то самому ковену. Не так ли, Диомона?

Ответила она не сразу, лишь помедлив долю секунды.

— Да.

Если Гексахир это и заметил, то не подал виду. Олеандр тоже запомнил сомнение. Некоторые яды действовали дольше, чем остальные.

— И все же я ценю попытку, — продолжал Гексахир. — Я уж было начал опасаться, что ты наконец сломался. Поэтому на сей раз обойдемся без болевого жезла. Взять его.

Он отступил в сторону, пропуская троих развалин. Первый из них сделал выпад зажатой в кулаке электродубинкой. Удар пришелся в живот Олеандра, градом посыпались искры, и по телу разошелся разряд боли. Кох взревел от гнева и взмахнул кулаком, пытаясь раздробить череп твари. За первым прячущимся под маской послушником бежали двое других, двигавшихся непредсказуемо и нечеловечески быстро.

Когда они приблизились, Олеандр ощутил в дуновении ветра запах текущих в развалинах химикатов и вонь немытых тел. Второй удар пришелся в ногу, и та онемела. Будь Кох силен, как когда-то, то, возможно, и не заметил бы удара. Но после веков пыток и лишений ему удалось лишь не рухнуть лицом вниз в тот же миг. На него посыпался град ударов, каждый из которых все ближе подталкивал к потере сознания. Гневный рев сменился воплями, а трое развалин били его снова и снова, не прекращая хохотать. Затуманенными от боли глазами Олеандр видел, как за его страданиями наблюдает Гексахир, злорадно скалясь. Для друкари муки были мясом и вином.

Олеандр перекатился на спину и ударом ноги выплеснул свою ярость. Один из развалин отшатнулся со сломанной шеей. Кох неловко схватился за выроненную тварью дубинку, пока остальные на миг замерли от изумления. Он едва успел поднять оружие, когда пришедшие в себя развалины набросились на него. Олеандр повернулся к ним навстречу, с трудом держась на онемевшей ноге. Ксеносы нападали на него с двух сторон, и он едва мог защищаться.

Содрогнувшись от удара в плечо, Олеандр ответил, расколов и ключицу развалины, и дубинку. Когда третий послушник прыгнул на него, Кох повернулся на месте и перехватил уже опускавшуюся на него палицу. Вырвав оружие из хватки чужака, он ударил развалину мордой о палубу.

Гексахир вежливо похлопал. Истекающий потом Олеандр злобно поглядел на гемункулов. Он шагнул к ним, а Гексахир с укором выставил вперед палец.

— Олеандр, ты пожалеешь, если не уймешься. Хватит, повеселился.

Олеандр покосился на дубинку. Возможно, сейчас он мог сбежать. Шансы были небольшие, но все же были.

Он замер. Нечто хрупкое и бледное появилось между двумя друкари. Он увидел проблеск улыбки, сверкнувшей, будто бритва на плоти. Глаза, похожие на драгоценные камни.