Разворачиваюсь и спешу к джипу мажора, мысленно умоляя его: «Поторопись!» Он понимает меня без слов. Плюхаюсь на заднее сиденье и закрываю глаза: все вернулось на круги своя. Я в теле мажора, укушенная своим же питомцем, с мозгами, затуманенными анестезией, и с огромной проблемой, которую нет никакой возможности решить.

— Больно? — участливо спрашивает Макар с переднего сиденья, обнимая Сэми.

— Не лезь! — цежу сквозь зубы я. — Поехали уже куда-нибудь!

Пайель заводит мотор. Мы без приключений добираемся до дома Макара. Теперь пришла моя очередь греметь чужими ключами. Правда, соседи в его элитном доме в центре Москвы оказались адекватными, в замочную скважину не подглядывали, в окра не кричали.

Когда я вошла в огромную квартиру, стянула с ног кроссовки и буквально рухнула на роскошный мягкий диван. Он пружинисто прогнулся подо мной и принял форму тела.

Ангел топчется у входа, мажор запирает корги в ванной и бросается ко мне, укрывает ноги пледом и участливо заглядывает в глаза.

— Таблеточку? Или чашечку кофе?

Прислушиваюсь к себе: головокружение прошло, зато желудок урчит как безумный.

— Есть хочу.

— Я тоже, — поддерживает меня ангел и ворчит: — Вы, люди, так несовершенны! Вечно вам подкормка нужна.

Зря он это говорит. Ох, зря! Макар тут же встряхивается.

— А вы чем питаетесь? Воздухом? — рявкает на ангела он.

— Небесным нектаром, — хихикает это создание.

— Твою ж мать!

Макар крутится на месте в поисках телефона. Так смешно смотреть на себя со стороны! Шустрая худышка с торчащими шариками груди и длинными ногами. Мажор не умеет справляться ни с маленьким телом, ни с моими рефлексами. Он поминутно дергает руками, ногами, плечом, с которого опять ползет лямка бюстгальтера.

«Ничего! — злорадствую про себя. — Это твоя компания выпускает такое белье. Вот и мучайся!»

Наконец он останавливается и смотрит на меня.

— Чего тебе надо?

— Где мой смартфон?

— А я почем знаю? Вспоминай, куда дел.

— А…

Он так и завис с открытым ртом и безумно распахнутыми глазами. Неужели я могу быть такой шизофреничкой?

— А и Б сидели на трубе, — улыбаюсь я. Настроение поднимается. Осторожно сажусь. — В твоем ломе есть еда?

— Телефон забыл.

— Где? — хором кричим мы с ангелом.

— В туалете больницы.

— Вот идиот!

— За идиота ответишь!

— Ладно, прости, — не спорю я. — Ангел, вперед!

— Куда?

— В больницу. Ну, не Макару же в таком виде ехать и не мне с больной рукой.

— Слушайте, люди, может, не надо?

Жалостливый взгляд пронизывает до печенок.

— Надо, Пайель, надо! — хором отвечаем мы и переглядываемся.

Дружно выпроваживаем ангела за дверь. Взглядом ловлю медальоны, оставленные им на столе. Золотой цвет заполняет их наполовину. Вздыхаю.

— Видимо, Пайель прав. Придется нам с тобой потерпеть друг друга какое-то время.

— Согласен.

— А что с работой делать будем?

— Я возьму больничный, ты — отпуск. Придется так.

— Ладно. Где у тебя можно переодеться? И помыться? — тихо добавляю я. — Тошнит от запаха пота, крови и лекарств.

Макар ведет меня по большой квартире. Мы выходим из гостиной, сворачиваем в боковой коридор и попадаем в спальню. Мажор показывает на белую дверь в глубине.

— Там ванная.

Я шагаю к ней, Макар — за мной. Берусь за ручку и оборачиваюсь смотрю сверху вниз — он стоит рядом так близко, что вижу свое отражение в зрачках, и оно меня пугает. Отталкиваю мажора.

— Ты куда намылился?

— С тобой.

— Еще чего! Спятил?

— Это мое тело! — возмущается он. — Я тебя с ним наедине не оставлю!

Я вижу, как Ульяна хлопает моими ресницами. Лицо вытягивается, губы сжимаются, в глазах зажигается нездоровый блеск.

— Хочешь получить по яйцам? — спрашивает она и сгибает ногу в колене.

— Пардоньте, яйца теперь у тебя, ударить никак не получится, да и от боли будешь корчиться тоже ты, — развожу руками. — Нет, я не против, давай, экспериментируй, а я понаблюдаю за представлением.

— Козел!

— От козы и слышу. Так и будем ругаться?

— Есть другие варианты?

— Конечно. Я помогу тебе помыться. Как ты будешь это делать с такой рукой? — показываю на повязку? — Да и бриться ты не умеешь, всю мою кожу раздерешь.