— А что же брат спал? — тяжелый взгляд впился в похрипывающего за спиной блондина.

Я неловко пожала плечами

— Хороший мужчина всегда должен защищать своих женщин! — наставительно проговорил, и даже указательный палец вверх поднял для пущей весомости. — Будь то мать, сестра, жена или дочь. Что ж ты сплоховал, малыш?

Знакомая кличка заставила улыбнуться. И тут несчастному Робу пришлось быть малышом.

Блондин покраснел, его губы сжались от гнева в тонкую ниточку, я незаметно сжала его руку.

— Брат болен, — сочиняла и дальше, уже стараясь оправдать бедолагу. — Собственно, поэтому мы и отправились в путешествие. А теперь, — надрывно всхлипнула. — Ни денег, которые откладывали на лекаря, ни самого лекаря. Нам даже поспать негде. А в лесу боюсь. Вдруг злодеи вернутся.

Я всеми силами пыталась вернуть разговор в нужное русло. Меня уже покачивало от усталости. Остальные, думаю, если и чувствовали себя лучше, то не на много. Миль мы сегодня преодолели немало, к тому же нервное потрясение давало о себе знать.

— Не плачь, малышка, — повелся мужчина. — Если они уже вас обчистили, то повторно нет смысла. Но ночлег я такой хорошенькой девочке, конечно же, дам, не злодей ведь. А брат пускай работает. Все же это его вина, что с вами такая беда приключилась. У меня как раз конюх приболел. Стойла не чищены. Устроит такая работа?

Я судорожно закивала, снова незаметно щипая блондина. Ибо тот опять побелел, но цвет кожи уже отдавал явной зеленцой.

— Там же и переночуете, когда братец все вычистит, — разрешил мужчина.

— Спасибо, месье! — я молитвенно сложила руки. — Демиурги не забудут вашу доброту.

— А насчет шайки, которая вас ограбила, советую обратиться к местной страже. Ручаюсь это ребята Суповара. Может, Товильон и стрясет с них ваше имущество. Если, конечно, будет в добром расположении духа.

— Спасибо месье, так и сделаем! — я уже, пятясь, увлекала блондина во двор.

Еще нам стражников тут не хватало. И так перед одним должок висит.

— Фух! — вздохнула, как только мы оказались за дверьми. — Повезло!

— Повезло? — взвизгнул Блондин. — Не тебе эти проклятые стойла чистить!

— Не ной, — повела плечом, сбрасывая руку Роба. — Я помогу. Не впервой таким заниматься, — утешила и зашагала к замершим чуть поодаль Чернышу и Эдхарду.

Глава 16

Вот, положа руку на сердце, с уверенностью стоило сказать, что ночлег по соседству с лошадьми мне понравился куда больше, чем все вместе взятые ночи в монастыре. Даже те, в которые я умудрялась отоспаться.

Во-первых, я подозревала, что тут никто не поднимет меня ни свет, ни заря на утреннюю мессу, нас не покусают клопы и уж точно не станут будить перепутавшие дверь, подвыпившие постояльцы. Во-вторых, мы хоть и делили с Блондином одну охапку сена на двоих, но эта охапка было настолько велика, что на нее без проблем могли улечься и Черныш с Эдхардом, и еще бы место осталось. И они, уверена, не прочь были бы воплотить эту идею в жизнь — по крайней мере, один из них уж точно — но наше королевское ложе располагалось на втором этаже сарая, под самой крышей, и волк с лошадью вряд ли смогли бы забраться туда по узкой лесенке. Пришлось им довольствоваться первым этажом.

Черныш не вредничал и радостно вошел в пустое стойло. Эдхард, повздыхав и кинув на меня парочку грустных взглядов, решил посвятить ночь или, как минимум, добрую ее часть собственным делам, а не сну. Я, проводив его взглядом и мысленно осенив оберегающим жестом, с чистой совестью закопалась в душистое сено и приготовилась нырнуть в объятья дремы, завернувшись в теплый плащ. Благодаря плотной ткани он совсем не пропускал тонкие острия соломинок, и я чувствовала, будто почиваю на облачке среди ароматных трав, а не на душном чердаке конюшни. Но насладится этим сполна, оказалось, мне не суждено. И причиной, как уже можно с легкостью догадаться, стал несносный Роб.

Бедняга кряхтел и чесался, издавая целую какофонию дивных звуков. Его одежда явно способствовала плотному ознакомлению со всеми прелестями ночевки на соломе. Я ему искренне сочувствовала, но поделиться спасительным плащом не предлагала. И так уже работала с ним наравне: выскабливала от навоза узкие стойла, заменяла свежую подстилку животным, чистила и драила старые, век не видевшие мыла доски, стараясь изо всех сил навести порядок. Ведь понимала, что иначе спать в этой конюшне было бы куда неуютнее. А взвалить всю работу на Роба не позволила совесть и здравый эгоизм — чем быстрее мы бы покончили с заданием, тем быстрее бы улеглись.