Об единственном путешествии в Трисьюд решила не упоминать. Затолкала в подсознание призраки прошлого, похоронила воспоминания, так нечего и ворошить. Лучше продолжать убеждать себя, что произошедшее было лишь дурным сном, а пришел рассвет и его развеял.

— Наверное, это так чудесно видеть разные места, города, знакомиться с их жителями, — мечтательно прикрыла глаза. — Я столько читала, столько представляла себе. Очередная страничка новой книги для меня была окошком во внешний мир. А ты это видел не в своей голове, не в мыслях, а вживую.

— Малышка, обещаю, когда все закончится, я повезу тебя в каждый уголок нашего мира. Куда захочешь, — хриплый голос прозвучал неожиданно многообещающе.

И так хотелось ему верить, так хотелось отбросить все сомнения. Перестать барахтаться, как та лягушка в кувшине с молоком. Только я ведь понимала, к чему приведут подобные действия. Нужно продолжать бороться, чтобы не утонуть. А я так устала, и молоко все не превращается в масло.

Видимо что-то такое в моем взгляде Эдхард и прочитал. Потому что сразу же смолк. Шутливые, немного легкомысленные нотки мгновенно исчезли из его тона. Лишь в глазах блеснуло неожиданное понимание.

— Из всех мест, где мне удалось побывать, Энилейн воистину можно назвать самым чудесным, — слышится внезапно серьезное. — Сколько раз бы ты там ни был, а все равно до конца не изучишь, не познаешь его тайн. Все, что видишь вокруг, это только отражение твоей собственной души. Для кого-то — чудесный, белоснежный город, сотканный из солнца и света. Для кого-то — неприступная крепость, суровая и несокрушимая. Для меня в какой-то момент он стал домом. Безопасным, дающим надежду, лечащим от ран. Для девятнадцатилетнего мальчишки именно это и было нужно. Знать, что все сможет преодолеть сам, но чувствовать за спиной поддержку, верить, что кто-то в случае чего поставит плечо. Не даст упасть и скажет правильные слова в нужное время.

— Рхианнон?

— Она. И Бриннэйн. Они стали для меня такой поддержкой. Пожалуй, теми, к кому бы я пришел за помощью после самых близких, оставшихся в Демиро. Впрочем, я бы тоже не раздумывая кинулся им на помощь. В то время мне действительно не хватало знаний, я был в отчаянии, понимая, что дядя так и останется ненаказанным, никто не отомстит за смерть родителей и сестры, друзей. А я навеки останусь в памяти своего народа сумасшедшим принцем, который убил невесту лучшего друга.

— А Рхианнон и Бриннэйн помогли?

— Не просто помогли. Поделились знаниями. Позволили окрепнуть не только физически, а и морально. Дали возможность учиться. Ты ведь знаешь, что в нашем мире порталы существуют, но не создаются новые.

— Да, магия порталов навеки утрачена, — припомнила из учебного курса истории. — Лишь артефакты, такие как арки переноса, могут переместить в пространстве, ну и спонтанные порталы, образованные естественным путем, которые иногда возникают в самых разных уголках мира.

Он согласно кивнул:

— Но фей-ир обладают этой магией.

— И ты, — моментально припомнила, как мы попали сюда.

Отчего-то в тот момент это совсем не вызвало удивления. Настолько была ошеломлена поставленной меткой, настолько нырнула в воспоминания, что даже не задумалась. Приняла как должное. Отметила мысленно, да и только. Раз род Данилэ умудрился скрыть от всех принцессу, обладающую даром огня, то род Мак-Альпин с таким же успехом мог утаить портального мага.

— В том-то и дело, что нет, — покачал головой.

— Но как же? Я ведь видела! — перестала уже что-либо понимать.

— Ты видела, как я нас переносил. Но это не моя магия. Это накопители, — удивил незнакомым словом.

— Что такое накопители?

— Мы с Бриннэйном создали накопители магии. Необычные сосуды, которые могут стабилизировать любое заклинание, ввести в стазис и активироваться, если повредить стенки самого сосуда, — принялся объяснять.

— Подожди. Ты хочешь сказать, что любой может воспользоваться заклинаниями, магией? Даже тот, у кого совершенно нет способностей? — рывком села и вытаращилась на волка.

Это невероятное заявление не просто удивило, повергло в чистейший, незамутненный шок. Классовое неравенство между магами и немагами, например, в том же Ханаре, было более чем очевидно. А с каждым годом пропасть становилась все больше и больше, учитывая, что магов рождалось меньше, и более слабые, чем предыдущие поколения. Это и было поводом для войны. Драконы изолировали сердце Атара — источник магии во всем Мизелье, пользовались ею сами, а человеческое королевство обходилось жалкими крохами.