В этот момент дверь домишка открылась, и порог переступил высокий светловолосый мужчина. Он обвел взглядом окрестности, спустился по ступеням и потопал в сторону загона с лошадьми. Я затихла, словно мышь, даже губу закусила, чтоб не выдать себя невольным вздохом. Как оказалось вовремя, иначе не удержалась бы от вскрика. Потому что с виду крепкий, здоровый представитель фей-ирского народа внезапно упал как подкошенный, и что-то медленно потащило его в кусты. Блестящие кожаные сапоги сверкнули в тусклом утреннем свете и исчезли в пышной зелени жасмина.

Я скосила глаза на Черныша. Эх-ушкье задрал верхнюю губу и беззвучно фыркнул.

Черная тень метнулась вдоль ограды и скрылась за домом.

***

Мы подождали еще какое-то время. Белобрысый обладатель начищенных сапог продолжал почивать в зарослях жасмина, не подавая признаков жизни. Новые, желающие полежать на травке, не появлялись. Черная тень — особого труда не составило догадаться, кому она принадлежала — тоже не показывалась. В домике царила тишина.

— Я пошла… — выразительно посмотрела на эх-ушкье. — Ты ждешь нас тут. Вдруг Роба придется на тебя грузить. Кто его знает, что эти нелюди сотворили с бедным оруженосцем, — постаралась предугадать все варианты побега.

На последних словах голос немного сорвался. Я очень надеялась, что Роб все же не пострадал, как и уверял Эдхард. Но прекрасно понимала, что и от моего отца, и от тех, кому хватило ума и совести с ним сотрудничать, можно ожидать чего угодно.

Эх-ушкье фыркнул, намекая, что и он как бы нелюдь, и я ласково погладила пышную гриву.

— Ой, Черныш, ты не в счет. Ты просто изумительный нелюдь. Не такой, как эти… — поджала губы, вспоминая об Рхианнон.

Сама себе удивлялась — как можно ни разу не видев женщину, уже испытывать к ней глубочайшую антипатию.

В последний раз хмуро взглянула на зловещую хибарку и осторожно, стараясь быть как можно больше в тени, двинулась по направлению к ней. Но не успела пройти и половину пути, как просто на моих глазах оконная рама вылетела вместе со стеклом, из отверстия повалил густой дым, а спустя секунду сквозь густые клубы прямо в траву под окном вывалился Блондин. По крайней мене, мне показалось, что Блондин. Другого такого дурного я просто не знала.

Он поднялся на ноги, на секунду завис нерешительно, прислушиваясь к нарастающему шуму в просыпающемся домике, зачем-то похлопал себя по карманам и зашарил глазами по густой траве.

— Беги же! — мысленно застонала, наблюдая за действиями оруженосца.

Черный король, судя по воплям и грохоту, увлеченно орудовал внутри, и все никак не показывался. Угрожающее рычание слышалось победным воем, а две длинноволосые белобрысые тушки уже успели ласточками спикировать из еще одного окна, того, что с другой стороны домика, которая торцом ко мне. Я возгордилась, Эдхард даже волком чувствовал себя вполне уверено.

Я не рвалась в бой. Наблюдала. Если он сам справится, то и мне нечего под ногами путаться. Но вдруг что-то пойдет не так, то я всегда на подхвате. Уж несколько фей-ирских шевелюр подпалить мне вполне по силам. Возьмусь с превеликим удовольствием.

Только я совсем не понимала, почему Роберик не дает стрекача. Ведь именно для этого Эдхард и устроил громкую заварушку, явно не рассчитывал победить всех врагов, а просто отвлекал, давая время оруженосцу смыться. На его месте я бы тоже так поступила.

Блондин, наконец, отмер, сделал несколько шагов по направлению к городской стене, и я облегченно вздохнула. Сжала кулаки, накапливая силы. Вдруг кто-то из длинноволосых блондинистых ласточек очнется раньше времени и попытается перехватить этого оболтуса. Но оболтус не был бы оболтусом, если бы не учудил очередную глупость — резко развернулся и побежал обратно к домику.

— О, нет! — мысленно застонала. — Где таких дурных делают!

Эдхард явно не придет в восторг. А если еще и я вмешаюсь — а не вмешаться я не могу — нам обоим еще месяц будет больно садиться на пятую точку.

Грозный рык и оправдывающийся возглас блондина донеслись даже сюда.

«Нам всем будет крышка. Включая эх-ушкье…» — подумала я и сорвалась на бег.

По пути заметила, как один из двоих летунов встряхивая головой, пытается подняться, и не задумываясь послала слабенький пульсар прямехонько в кончик хитро заплетенной косы. Волосы вспыхнули как сухая трава. Сухая трава, кстати, тоже — маленько не рассчитала — прямо под попой этого самого, косматого. Благо, откуда прилетел огонек, он так и не успел определить, сидел спиной. А дальше стало уже не до этого.

В дом я влетела, словно ангел возмездия и быстро осмотрела поле битвы.

Один покусанный, окровавленный фей-ир валялся под столом. Двое теснили волка в угол, размахивая мечами. Блондин зажимал рукой глубокую рану на животе. Судя по всему, тот покусанный ее и нанес. Возле фей-ирской руки валялся окровавленный меч.

Одному из нападающих на Эдхарда я, повторив подвиг, кинула в спину пульсар. Уже побольше, от которого не только косы вспыхнули, но и коротенькая хлопковая штора на окне.