– Кхм, кхм, – покашливает Сэм, стоящий позади нас. – Я пока не объявлял вас мужем и женой, так что не грешите хотя бы при мне.

Я усмехаюсь, опуская Эбби на ноги. Она шумно выдыхает и нежно смотрит на меня.

– Сестренка, береги его. Он решил связать с тобой жизнь, несмотря на то что наш отец гангстер! – восклицает возникший в дверях Эштон.

– О чем это он? – Эбби вскидывает бровь, пока я громко смеюсь.

– Потом расскажу, – шепчу ей на ухо и целую в висок, прижимая к себе, пока Эштон обнимается с Сэмом.

– Готов признать, что не такой уж ты и тупой, – положив руки в карманы, произносит Эштон.

Я запрокидываю голову и громко смеюсь от самого лучшего комплимента, который только может произнести этот придурок.

* * *

Эбигейл

Мужчина, с которым я хочу провести всю свою жизнь, стоит прямо передо мной, держа меня за руки. Биение его сердца сливается воедино с моим. От нахлынувших на меня эмоций и чувств я теряю голову. И по его глазам я понимаю, что он тоже жадно впитывает каждую частичку этого мгновения, пытаясь запомнить его навсегда, чтобы потом, спустя много лет, проигрывать в своей памяти.

Гул в моих ушах не позволяет мне до конца расслышать тихие слова пастора Сэма. Возможно, они не такие уж и тихие, но я так зачарована Ридом, что не хочу слышать ничего вокруг. Мое дыхание учащенное, в уголках глаз стоят слезы, а руки дрожат. Не от страха, нет, а от желания – скорее оказаться его. До конца наших дней.

Кто бы мог подумать, что наша история приведет нас к этому?

– Эбигейл Роуз Уильямс, урожденная Кроуфорд, согласна ли ты взять в мужья Рида Кевина О’Хару? Будешь ли ты его любить, уважать и нежно заботиться о нем, пока смерть не разлучит вас?

– Да!

На безымянные пальцы мы надеваем друг другу самые простые обручальные кольца из белого золота, за которыми Рид только что съездил в ближайший открытый ювелирный магазинчик. После этого Рид кладет свою руку мне на талию и притягивает к себе. Другой рукой он запутывается в моих волосах и нежно смотрит на меня. Дыхание покидает мои легкие, когда Рид наклоняется, мягко касаясь моих губ своими. От этого легкого прикосновения по всему моему телу проносится ток. Я отстраняюсь от Рида, жадно глотаю воздух и снова притягиваю его к себе, запустив руки ему в волосы. Он целует меня. Снова и снова. И мне кажется, что проходит целая вечность, прежде чем мы отрываемся друг от друга.

– Мне определенно нужно съезжать, – раздается голос сидящего за столом и жадно уплетающего стейк Эштона.

Я издаю стон отчаяния.

– Ты хоть что-нибудь слышал о том, что такое романтический момент, который ты только что испортил?

– Ага, видел такое слово в словаре. – Брат широко улыбается и встает со стула. Он подходит к нам и крепко обнимает обоих сразу. – Так значит, идея провести день рождения с любимым хоккеистом была не такой уж и плохой, да?

Я громко смеюсь и с благодарностью смотрю на него.

– Спасибо.

– Только вы должны кое-что знать.

– Что?

– Я не готов нянчить племянников в ближайшие годы.

Рид громко цокает языком, пока я запрокидываю голову и хохочу.

Мы усаживаемся за стол и наконец-то принимаемся за ужин, который принес Сэм, потому что я успела позвонить ему до взлета самолета и сообщить о нашем приезде.

Рид набрасывается на еду, а уже через несколько минут, опустошив тарелку, накидывается на меня.

– Сэм, Эштон, приятного аппетита и спокойной ночи! – Он поднимает меня на руки, отчего я вскрикиваю. – Где твоя комната?

– Вторая дверь справа, – хриплым голосом произношу я, не сводя с него глаз, пока он несет меня на верхний этаж.

Провожу ладонью по его короткой бороде и касаюсь большим пальцем его пухлых губ. С них срывается едва слышный выдох, и у меня внутри вспыхивает пожар.

Иисусе, как я хочу наслаждаться им до конца своих дней.

Мы что, и в самом деле только что поженились?

Рид заносит меня в комнату и там ставит на ноги. В полной темноте я прохожу вглубь комнаты и щелкаю выключателем стоящего в углу торшера. Комната озаряется желтым приглушенным светом, и Рид осматривается вокруг.

Он подходит к стеллажу с моими медалями и кубками, проводя по ним пальцами, а затем его рука замирает, дотронувшись до фотографии в рамке, стоящей прямо по центру. На ней мой отец, тринадцатилетняя я и Рид. Мой муж резко поворачивается ко мне и сводит брови к переносице. Он еще раз осматривает фотографию, а затем вновь поворачивается ко мне.

– То есть ты была на моем драфте?

– Да. Мы встали в пробку и едва успели к овертайму[47].

Рид подходит ко мне и кладет руки мне на талию. Он притягивает меня к себе и шепчет: