Один из газетчиков вынес и установил дагерротипную камеру для получения «моментальных картинок». Впрочем, момент длинен — надобно позировать добрый час не шевелясь, что неуместно было и царю, и главе правительства, чрезвычайно занятого державными делами. Умелец не растерялся и запечатлел грандиозную стройку с землекопным пароходом. Такая машинерия вдруг в дремучей России — подлинная сенсация.

Да, газеты ликовали, но были и другие голоса. Через полторы сотни лет они назовут себя «зелёными». А здесь они принялись высмеивать главный державный прожект. Поэт Дмитрий Струйский, личность ветреная и не устоявшаяся, заявил о гибели богоносной Руси, ежели пароходы заполнят не только дороги, но и реки, а потом в воздух поднимутся.

И я молю благое провиденье,Чтоб воздух был на вечность недоступенБессмысленным желаньям человека.Зачем туда, где блещет это солнце,Переносить железный пароходС его промышленностью жадной?Пусть на земле для бедной, пошлой целиВлачится он, как червь презренный!

Демидов, до поэтических новшеств охочий, прочитал сей стихотворный опус и, полагаю, пожалел о свободе слова в обновлённой России. Это же не значит — можно болтать всё, что Бог на душу положит! Видел бы он жёлтую прессу России 1990-х годов…

Вот напишу Мердоку, Аносову, Лобачевскому, что при некоторых условиях можно сделать полноценный самолёт с паровым двигателем, как американский Эирспид… Жаль, провалившись в 1812 год, не захватил его чертежей. Утерли бы нос всем, подобным Струйскому.

В то время как Мэрдок носился по реке Тагил, бесконечно опробуя на «стимботе» винты разного вида, Лобачевский, насколько это возможно было среди лавины заданий по расчётам, замкнулся и часами не выходил из флигеля демидовского дома, для проживания ему предоставленного. Шотландец ворвался к нему однажды с всклокоченной мокрой головой, кровавой ссадиной на лбу и огнём в глазах, безумных даже для семейства Мэрдоков.

— Получилось! Чёрт побери, получилось!

Математик, спокойный как таблица логарифмов, воззрился на Джона.

— Говорите толком. И почему вы такой мокрый?

— Ерунда, — отмахнулся изобретатель. — Как только этот дикарь Данила резко клапан дёрнул, лодка рванула, словно за ней дьявол погнался! Я вылетел в воду.

— Потому что смотрели не за машиной, а свесились к винту у кормы. А ежели б вас лопастью порубило?

— Чушь, — беспечно заявил тот, к которому композитор Глюк являлся чаще, нежели ко всем остальным тагильцам, вместе взятым. — Жаль, бот уплыл.

— Куда?!

— Известно куда — ниже по течению.

— А Данилка?

Мэрдок развёл руками.

— Тоже в воду упал, надеюсь — выплывет. Я распорядился лодку поймать, где-нибудь к берегу да приткнётся. Не важно, цифры последнего винта наличествуют. Можете считать его идеальным, коллега! Ваш труд окончен!

— По-моему, только начинается, — Николай Иванович указал рукой на заваленный бумагами и книгами стол.

— Ну-ка, поделитесь! А то кроме как о винтах мы с вами месяца два не разговаривали, — окрылённый успехом, едкий британец стал вдруг на редкость добр и заинтересован.

— Охотно. Толчок мне дал арифмометр, из Англии привезённый. Как подручное средство хорош, но не более: на нём только четыре арифметических действия доступны. Стал я думать, как механическую машинку сделать, да похитрее. Лучше — чтобы аппроксимацию выводить, например, для замены криволинейной поверхности близкой к ней ломаной линией. Тот же гребной винт описать и рассчитать. Попались мне в руки труды Чарльза Бэббиджа по теории функций и механизации работы с ними. Вы в курсе, он машину для табулирования построил, удачную?

— Краем уха. Меня всегда более паровая механика интересовала, нежели чистая математика. О'кей, слушаю дальше.

— Далее Бэббидж описал принцип дифференциальной машины, а затем и аналитической, но, насколько я знаю, построить их не смог. Главное — он доказал, что возможен механизм, в котором не только исходные числа, но и манипуляции с ними задаются положением рычажков. Ваш соотечественник назвал это непривычным для русского уха словом «программирование». Раньше во всех механических аппаратах для изменения программирования надо было шестерёнки менять. Да и другие термины сложно на русский язык перевести, разве что крайне приблизительно — склад (store), мельница (mill), управляющий механизм (control), вход-выход данных (input/output).

— Вспомнил! — воскликнул Мэрдок. — Чтобы каждый раз рычажки пальцами не двигать и тем самым избежать ошибок дикарей, вводящих программу, он предложил картонные карты с пробитыми отверстиями, которые автоматически приведут кулисы рычагов в заданное положение. Отличное начинание, мог дорогой друг Николай Иванович. Что же вас останавливает?

Тот улыбнулся своей особенной улыбкой, не застенчивой, как у Кулибина-младшего, и не радостно-самодовольной как у шотландца. Математики витают в воздушном мире цифр и оттого тешатся иллюзией, что им открыто секретное и другим недоступное тайное знание.