— Нет! Это полнейшая глупость! Ты болван!

— Ничего я не болван! И вообще, надоело, что тебе не угодишь. Имя ему не нравится, потом сеть. Мне вообще-то не с руки — вернее не с ноги — блуждать там и сям.

— Ладно, не ворчи. Мы уже пришли.

«Пирожковая Патти Пи» на улице Бромвью представляла собой небольшую кухоньку с окошком-прилавком и аркой вывески над ним. Пирожки здесь пекли отменные — отравиться можно было не чаще десятка раз из сотни, что по меркам Тремпл-Толл значило — никогда.

Из широко раскрытого окошка «Пирожковой Патти Пи» шел пар, как обычно в это время у лавки толпилась очередь. Кенгуриан Бёрджес решительно двинулся было через нее, уже открыв рот для того, чтобы привычно разогнать столпотворение, но Монтгомери Мо его придержал.

— Ин-ког-ни-то, — прошипел он спутнику на ухо, и тот недовольно встал в конец очереди.

Это было действительно мучительно — люди у окошка никуда торопиться не желали — казалось, у них вся жизнь впереди, в то время как у Бёрджеса и Мо не было времени стареть в очереди. И тем не менее, они терпеливо стояли и ждали даже когда какая-то старуха почти пятнадцать минут пыталась придумать, какой же пирожок ей взять — и перенюхала едва ли не все имевшиеся в лавке.

Наконец старуха убралась восвояси, а очередь дошла и до них.

— Два пирожка с рыбой, — любезно улыбаясь, сказал Мо, и Бёрджес добавил слово, которое он пару раз в жизни слышал, но никогда до сих пор не произносил вслух:

— Пожалуйста. — Он не совсем был уверен в том, правильно ли его вспомнил. Но доброжелательная улыбка, как любила говорить его сестра, исправит любую неловкость, и он улыбнулся настолько доброжелательно, насколько мог.

Лавочник бросил на них испуганный взгляд, и оба напряглись. Неужели ничего не вышло? Маскировка не сработала? Но лавочник не узнал их — его просто сбили с толку угрожающие оскалы этих двух типов. И все же он давно привык — кого только не приносит к его окошку.

— Два пирожка с рыбой, — проговорил он, заворачивая дымящиеся пирожки каждый по отдельности в коричневую бумагу, а после складывая оба в бумажный пакет. — С вас два фунта.

Громила Бёрджес не выдержал. Еще и платить? После того, как их заставили сперва топтаться в очереди, а после выговаривать различные недостойные их слова?

— Что? — возмущенно начал он. — Да как ты…

— Два фунта! Держите! — перебил толстый Мо и протянул лавочнику деньги, после чего взял пакет и утянул спутника прочь от окна.

— Ты что, забыл? — процедил он, когда они отошли на достаточное расстояние, а лавочник уже занялся следующими покупателями. — Ин-ког-ни-то. А это значит, нужно платить по счетам, как все.

— Мне не нравится такая процедура, — хмуро проговорил Бёрджес. — Она требует слишком больших жертв. Обычная процедура лучше.

— В нашем случае она невозможна, — напомнил Мо, — или ты хочешь отвечать перед… какое там у него кодовое имя?

— «Приятный Малый».

— Да уж, с меня хватило нагоняев от Приятного Малого за глаза. Сперва эта старуха с ее кошками, потом Граймль, а потом и незаслуженное наказание. Это уж чересчур. Так что у нас нет выбора — если мы хотим заполучить миллион, то его нужно сперва отыскать, а сейчас мы его можем отыскать только… при помощи чего?

— Ин-ког-ни-то, — надувшись, сказал Бёрджес.

— Вот именно.

Обед в виде пахучих пирожков с рыбой несколько унял дурное настроение мистера Бёрджеса. Правда, есть на ходу он не любил — к тому же его сестра постоянно говорила, что от этого тупеют. Но сейчас выбора не было — Мо, который умял свой пирожок буквально за два укуса, терять время не хотел.

Они вернулись на угол Бромвью и Харт и двинулись на восток по Харт, в сторону Бремроук.

Поедая свой пирожок, Бёрджес тем временем запричитал о том, как тяжело ему было объяснить сестре все происходящее, на что его спутник лишь безразлично ухмылялся. Он считал, что придуманный им план — просто лучший план, и едва ли не раздувался от гордости за него. Немного досаждало лишь то, что некоторые детали в план внес Бёрджес. И они, эти самые детали, вызывали у него сомнения — в частности, тот фарс, который Бёрджес устроил у полицейского поста на вокзале. О чем он уже не в первый раз сообщил своему спутнику:

— И что, ты думаешь, никто не заметит разницы?

— Нет. А если все удастся, то плевать.

Сейчас на вокзале, у полицейского поста, констеблей Бэнкса и Хоппера заменяли весьма похожие на них мешки с соломой, одетые в полицейскую форму и шлемы. У них были даже нарисованные краской лица, отдаленно смахивающие на лица констеблей. По задумке Бёрджеса они должны были сыграть роль своих «оригиналов» возле тумбы и тем самым развязать им руки. И все же, несмотря на то, что Мо сомневался в успешности данной инсценировки, как ни странно, до сих пор никто подмены не заметил. Люди старались не таращиться, проходя мимо тумбы, они опускали глаза в землю и пытались проскочить как можно быстрее.

— С Дилби не было проблем? — спросил Бёрджес, когда они вышли к самой широкой в Тремпл-Толл улице — Бремроук. Семафоры горели красным, мимо с грохотом проехал трамвай.

— Разумеется, нет. Это же Дилби, — отвечал Мо, ухмыляясь.

И то верно: младший констебль Дилби не мог ослушаться приказа старшего коллеги и вынес тому из Дома-с-синей-крышей папку, в которой были собраны все материалы по делу ограбления банка «Ригсберг». О возможном нагоняе для Дилби от начальства за подобный проступок Мо не переживал — ему попросту было плевать.