— Так когда? Когда мы уже изучим бумаги? — нетерпеливо приговаривал Бёрджес.

— Уже скоро. — Мо кивнул на загоревшийся синим семафор, и они шагнули на мостовую, — нужно сперва кое-куда дойти и кое с кем встретиться.

— С кем? Ты посвятишь меня в свой план до конца?

— Осталось совсем немного. Терпение.

Они пересекли Бремроук, намеренно прошли поближе к посту усача Доббина, чья тумба стояла на перекрестке. Тот окинул их подозрительным взглядом, но явно не узнал.

— Нам сюда. — Мо кивнул на обветшалый пятиэтажный дом, чей хмурый фасад выходил на Харт.

Дом этот, занимавший собой весь квартал, когда-то принадлежал господину Хиксу, успешному в одно время игроку на бирже и держателю акций многочисленных компаний и предприятий. Однажды удача отвернулась от него, он разорился и окончил свои дни в долговой тюрьме Браммл. Дом перешел другим владельцам, но с тех пор он и поныне зовется домом Хикса или просто «Хикс».

У подъезда № 14, прячущегося в тени кованого козырька, Бёрджес и Мо остановились, и Мо достал из кармана пальто побитый ржавчиной портсигар, извлек на свет синюю папиретку и закурил. В воздух поднялись облачка темно-синего дыма.

— Ты думаешь, умно курить сейчас «Моржа»? — недовольно спросил Бёрджес. — Полицейский табак может нас выдать…

— Прошу тебя, его курят все кто ни попадя, — отмахнулся толстяк. — Грузчики, боксеры из портов, рабочие из Гари. К тому же, это знак.

И тут Бёрджес догадался. И честно говоря, был не слишком рад собственному открытию.

— Ты подключил Шнырра?

— Конечно, я подключил Шнырра.

— Но ты ведь ему не рассказал…

— Конечно, нет. Не тупи.

Шнырр Шнорринг вскоре появился из темного подъезда крадущейся тенью. Он уставился на Бёрджеса и Мо (его сбил с толку их непривычный внешний вид), сперва не поверил своим глазам, после — поверил, а затем широко улыбнулся.

— О, господа хорошие, — заскулил он въедливым подобострастным голоском, от которого хотелось плеваться.

О, что это была за личность! Не душа — душонка! Представьте себе самого гадкого человека, с которым вы когда-либо говорили. А затем представьте, что у него есть брат. И это был бы Шнырр Шнорринг в своем облезлом пальто, засаленном шарфе и котелке, покрытом отвратительными пятнами.

Парочка вокзальных констеблей нередко пользовалась услугами Шнырра в качестве осведомителя. А он рад стараться — получал жалованье за «любопытные известия». При этом его презирали и ненавидели едва ли не все в Саквояжне. С Шнырром и вовсе предпочитали лишний раз не заводить разговор, поскольку ему в любой момент могло что-нибудь не понравиться, и тогда он непременно нажаловался бы своим синемундирным покровителям. А те уж не особо стали бы разбираться и отделять клевету от правдивых сведений.

— Непривычно видеть вас… в… эээ… ну, в таком виде, — признался Шнырр Шнорринг. — Поди, и не узнал бы, если бы не условный знак.

— Бёрджес и Мо, — коротко представил обоих громила, хмуря брови и почесывая свой квадратный подбородок. — Не подавай виду и не строй изумление. А то все испортишь.

— Конечно-конечно!

Шнырр выглядел так, будто ему пришлось хорошенько побегать: опухшее лицо все блестит от пота, руки трясутся, дыхание сбито.

— Я достал, господа хорошие, достал! Но вы уверены, что вам нужно именно это?

— Мы уверены, Шнырр.

Доносчика покорежило от собственного прозвища, которое он ненавидел, и он поспешил передать переодетым констеблям два продолговатых коричневых футляра.

— Гарпунные ружья! — сообщил он шепотом, воровато оглядываясь по сторонам. — Достал их у Герриксона из «Морсс и Тюлленс». С ними выходят на облачных китов. Позволю себе поинтересоваться, вы что, собрались на охоту?

— Да уж, — кивнул Мо. — На одного скользкого кита, шныряющего по облакам.

— Да-да! — отвратительный человечек облизнулся — казалось, он понял, что именно задумали Бёрджес и Мо, но на деле он явно понял что-то не верно. — Уверен, охота обещает быть… эээ… занимательной. Могу я рассчитывать на кусочек подбрюшья или хотя бы на плавник?

Мо прервал Шнырра Шнорринга:

— Ты начал искать?

— Конечно, господа хорошие. Я запустил слух, что разыскиваются наглые коротышки. Но… вы уверены, что это не какая-то шутка?

— Шутка? Мы что, похожи на шутников?

— Совсем нет, господа хорошие. Совсем нет. Но вы сказали: гремлины.

— Именно так мы и сказали, — подтвердил Бёрджес, косясь на Мо и пытаясь понять, как много он сообщил этому презренному человеку. — Что не ясно? Никогда про гремлинов не слышал?

— Конечно слышал, но никогда не думал, что…

— Так! — прервал его Мо. — Это очень важно, Шнырр. И если ты справишься, то получишь прибавку — неплохой кусочек, помимо обычного жалованья. Но если ты нам не поможешь, пеняй на себя.

От этих слов Шнырр Шнорринг затрясся.

— Я… эээ… конечно… самым наискорейшим образом… хе-хе…

— Все, свободен.

Бёрджес и Мо напоследок огляделись по сторонам и зашли в подъезд. Шнырр остался на улице. Стоило его нанимателям отвернуться, как почтительное выражение на лице доносчика изменилось: теперь оно выражало лишь отвращение и злобу. Зашептав что-то вслед констеблям — явно проклятия и пожелания подавиться земляными червями, он припустил вдоль по улице. Работы у него было много.