Жизнь на вокзале шла своим чередом. На платформу «Дурчинс» подошел поезд из Хомстеда, а по громкоговорителям объявили, что с платформы «Корябб» отходит поезд на Керруотер. Залы ожидания на втором этаже здания вокзала заполнились людьми, в кафе было не протолкнуться, а в очереди за билетами у кого-то прихватило сердце, и он осел на парочку чемоданов. Рутина…

На констеблей никто не обращал внимания. Никто, кроме маленького мальчика, которого держала за руку взволнованная дама с чемоданом — они, судя по всему, искали свою платформу да к тому же опаздывали на поезд. Мальчик тыкал пальцем в надутых от собственной важности полицейских и радостно восклицал: «Смотри, мама! Смотри!». Женщина велела сыну вести себя прилично и утянула его прочь. Констеблям у тумбы потребовалось все их самообладание, чтобы не отреагировать в привычной для них манере, разразившись экспрессивной жестикуляцией и бурными ругательствами. Или, быть может, они попросту ничего не заметили.

А в это время в паре кварталов от Чемоданной площади, у аптеки Медоуза, появились два господина — с виду обычные прохожие, ничем не выделяющиеся среди прочих на оживленном перекрестке Бромвью и Харт.

Подошли к главному входу в аптеку они практически одновременно, оба при этом слишком явно старались не озираться по сторонам. Первый — весьма упитанный джентльмен в коричневом костюме в тонкую черную полоску что-то насвистывал, вглядываясь в лица спешащих по своим делам людей; его широкое лицо раскраснелось, а глаза навыкате оценивали встречных нагло и бесцеремонно. Другой — высокий и массивный обладатель серого пальто, нервно озирал прохожих и, казалось, не совсем понимал, что делает и где находится; его прямоугольные плечи были будто бы заправлены в футляр, темно-серый котелок был ему мал.

В какой-то момент взгляды обоих встретились. Толстяк усмехнулся, а здоровяк облегченно вздохнул. Они подошли друг к другу и пожали руки.

— Недурно, — придирчиво оглядев мужчину в сером, выдал носитель коричневого костюма.

— Весьма недурно, — ответил другой. — Ты придумал себе имя? — Он боялся, что только он придумал себе имя, и не хотел выглядеть болваном.

— Разумеется, придумал, — развенчал его страхи толстяк. — Мы же выступаем ин-ког-ни-то. — Последнее слово он произнес классическим заговорщическим шепотом, не забыв присовокупить ладонь, приставленную к губам. — Конечно же, нам нужны новые имена. Личности без имен, как плешивые — без волос.

Его собеседник задумался было, а существуют ли плешивые с волосами, после чего, решив отложить этот сложный философский вопрос на потом, поинтересовался:

— И как тебя теперь зовут?

— Монтгомери Мо, разрешите представиться.

— Где-то я уже слышал это имя… — здоровяк в сером костюме попытался вспомнить, но на ум ничего не шло.

— Взял со старой афиши, — отмахнулся толстяк. — А тебя как звать-величать?

Громила набрал в легкие побольше воздуха и горделиво представился:

— Кенгуриан Бёрджес.

— Что? — Судя по осунувшемуся в презрении лицу собеседника, тот не оценил. — Что за глупое имя?

— Ничего не глупое! — возмутился здоровяк. — И ничуть не хуже Монтгомери Мо!

— Кенгуриан? Такого имени вообще нет!

— А вот и есть!

— А вот и нет!

Спорить дальше не имело смысла, и об этом мистеру Мо и мистеру Бёрджесу своеобразно намекнули часы на столбе — они отбили полдень.

Мистер Бёрджес явно был оскорблен до глубины души, и не спешил первым идти на примирение.

— Ну да ладно, — сказал мистер Мо. — Кенгуриан так Кенгуриан. Будем спорить, или уже пойдем?

Здоровяк все еще обиженно кивнул.

— Куда сначала?

— Нужно проверить наши новые личности… кхм… на пригодность. Ну и заодно перекусим.

— Ничего не имею против перекусить.

Они двинулись вниз по Бромвью, влившись в людской поток. Идти на своих двоих обоим было все еще не слишком привычно — обычно они не очень много расхаживали пешком.

Мистер Мо при этом подозрительно оглядывал спутника — тот так и не расстался со своим отвратительным колючим шарфом, который связала ему сестра. И это, по его мнению, было весьма неуместно.

— Ты все сделал? — спросил он.

— Ну да. А ты?

Толстяк продемонстрировал бурый кожаный портфельчик.

— Все внутри. Не в руках же таскать. Взял портфель у соседа, старого мистера Кленси, он был клерком в какой-то занудной счетной компании. Портфель подходит к образу, к тому же люди с пустыми руками вызывают больше подозрений и привлекают к себе ненужное внимание.

— Я как раз так и подумал, — сказал мистер Бёрджес, хотя было очевидно, что ни о чем подобном он и не думал.

У него в руках был холщовый мешок, не слишком-то сочетавшийся с его костюмом. В глазах мистера Мо серый обывательский костюм Бёрджеса с этим вот мешком выглядел так же органично, как выглядел бы крокодил на велосипеде.

— Что внутри? — спросил толстяк.

— Сеть, — признался Бёрджес. — Нам же нужно как-то его поймать.

— Что за бредни?! Ты что, серьезно думаешь, будто он попадется в сеть? Он же не рыба какая-то!

— Уверен, сеть пригодится, — упрямо проговорил здоровяк.