– Мы не сможем тебя защитить, если Вилф пронюхает, что ты здесь. А он узнает. Но пока у нас еще есть время.

– Что ты имеешь ввиду?

Я сжала руки за спиной, рассчитывая услышать все, что угодно. Она могла велеть мне убрать с глаз долой, или же одурманила бы меня и приказала каритидам отнести меня в лес.

Даной прошла в хижину, усаживаясь на циновку и пряча лицо в ладонях. Казалось, она принимает решение, которое дается ей мучительно:

– Ты не до конца оправилась. Выгони я тебя сейчас – отправлю на верную смерть. Я не способна на подобную жестокость.

Она лгала – я слышала это в словах, видела в жестах. Она спокойно выставила бы меня с позором, но, отчего-то, не стала этого делать. На одной чаше весов лежало благополучие деревни, а на другой – моя жизнь. Почему же перевесила вторая?

– Ты, и правда, Невеста? – Даной подняла голову, с надеждой заглядывая мне в глаза. В темно-зеленых, в крапинку, глазах было столько отчаяния и надежды, что мне стало совестно. Я, помедлив, кивнула.

– Хорошо. Я вылечу твои раны, а ты, в свою очередь, сможешь излечить этот мир от заразы, которая распространяется по нему с немыслимой скоростью. Мир без присмотра хозяев страдает, тебе предстоит усвоить много уроков. И начинаем мы немедленно.

Даной поднялась, шагнула в ночь, опуская за собой полог. Ее не было четверть часа, и я не смогла удержаться от соблазна. Потушив свечу, я шагнула к проему, отодвигая в сторону занавесь. В деревне каритидов было тихо, только горели тусклые огни в хижинах. Водяные рано ложились, вставали еще до восхода солнца, но сегодня тишина была гнетущей и неестественной. Я кожей чувствовала, что в каждой семье водяных кипят молчаливые споры о моей судьбе. Мнение водяных могло не совпадать с мнением Даной, но именно она здесь принимала решения.

Когда травница вошла в хижину, держа под мышкой стопку книг и холщовую сумку, я уже приготовилась к тому, что будет сложно и от нервов не могла найти себе места.

– Садись, - женщина кинула на меня искоса взгляд, устраиваясь на полу. – Если ты и правда Невеста Мрачнейшего, тебе придется нелегко. Да, ты пережила много потерь, но не думай, что дальше будет проще.

В сумке звякнули склянки: Даной аккуратно вынимала из мешка бутылек за бутыльком, банку за банкой, и в каждой из них, аккуратно запечатанных, находилось растение или цветок. Их было столько, что разбегались глаза. Как можно выучить все? Не представляю!

– Я научу тебя всему, что знаю, - Даной подарила мне одну из своих редких, сдержанных улыбок, протягивая руку за первой книгой. Страницы послушно зашелестели под ее пальцами. – Готовься.

Потянулись долгие дни обучения. Даной, недовольно хмыкая, уступила мольбам, позволив мне выйти на свет. Теперь я могла бродить по деревне, изучая жизнь и устройство быта каритидов. Точнее, я могла бы бродить, будь у меня достаточно времени. Даной бросила все силы на мое обучение, а потому, начиналось оно с рассвета, а заканчивалось глубокой ночью. В хижину я заползала на ватных ногах, валилась кубарем на циновку, засыпая в полете. Видения приходить почти перестали, или же усталость оказывалась настолько сильной, что просто их не запоминала.

–

Здесь каждое растение может быть как панацеей, так и ядом, – Даной взмахивала зажатым в пальцах цветком, демонстрируя мне, как щедро сыпется с него пыльца. – Одной шепотки порошка, истолченного из семилетника серебристого, хватит, чтобы усыпить на сутки. Добавь две – и Аора распахнет перед ним свои объятия.

Затем она подняла в воздух три тонюсеньких колоска, которые колыхались из стороны в сторону, нарушая все законы природы.

– Выжми сок из осоки смолистой, разбавь тремя чашами воды – враг потеряет бдительность. Если же воды будет меньше – он сойдет с ума.

Иногда мы покидали деревню, углубляясь в лес. Гулять по лесу с Даной оказалось непросто: заинтересовавшись определенным растением, она могла часами бродить среди деревьев, выясняя, где именно находится главный его корень, позабыв, что она не одна. Дальние расстояния давались мне тяжело – нога, едва оправившаяся от сложного перелома, давала о себе знать тупой, ноющей болью, словно кость пилили ножовкой. Ощущения – не из приятных.

Я пожирала знания, как умирающий от жажды захлебывается чистейшей родниковой водой. Оказалось, что нет ничего проще, чем весь день варить снадобья и настойки под контролем учителя, а затем до рассвета сидеть над книгами. Древние знания, передающиеся от поколения к поколению, вызывали только холодок, пробегающий по спине, каждый раз, когда я перелистывала пожелтевшие, хрустящие от старости страницы.

– Почему ты здесь? – я подняла голову, наблюдая, как у стола суетится Даной. Цветастая юбка подлетала каждый раз, стоило травнице двинуться или резко повернуться, когда она вспоминала, что не добавила какой-то особенно важный ингредиент. На столе, в специальном углублении, потрескивал огонь – все зелья лучше готовить на открытом огне, это я усвоила в самые первые занятия. Над костром, в закрепленном котелке, булькало варево. Даной то и дело подкидывала в кипящую жидкость недостающие элементы, от чего вода меняла цвет, а иногда и плотность.