– Я сказал, что не уверен, что бумажник подброшен.

– О, да, я с тобой согласен, - сказал Мейси.
– Мексиканец показался мне абсолютно искренним. Эта часть совсем не разыграна.

Уайттейкер перевел взгляд с Мейси на Вернона, который странно улыбался, потом снова посмотрел на Мейси.

– Но... как же он тогда узнал, что это бумажник, и как знал о его владельце?
– спросил он.

– Вы на самом деле хотите узнать?
– небрежно спросил Мейси.

– Конечно.
– Уайттейкер выглядел удивленным.
– А что в этом такого забавного? Я пропустил что-то очевидное? Если и так, то со мной абсолютное большинство.

Молчание продолжалось несколько секунд. Потом Вернон сказал:

– Вспомните, мы совершенно уверены, что у Замбендорфа было несколько помощников. Информация, которую он сообщил, как раз и может содержаться в бумажнике плюс описание владельца бумажника. А теперь подумайте об этом.

Уайттейкер задумался, потом посмотрел на Конлона. Тот пожал плечами. Уайттейкер снова посмотрел на Мейси, покачал головой и показал пустые ладони.

– Ладно, сдаюсь. Откуда он узнал?

Мейси рассмеялся, достал из-под мышки бумажник Уайттейкера и бросил владельцу.

– Это вам ничего не говорит? Кстати, на вашем бумажнике ничего нет, так что не беспокойтесь.

– Вы шутите!
– возразил Уайттейкер.
– Его просто украли, а потом вернули?

– Поняли, Пат? Слишком просто, чтобы догадаться.

– А вещи, которые показывали люди, когда он стоял с завязанными глазами?

Мейси стряхнул с брови воображаемую пылинку, потер большим пальцем кончик носа, слегка провел пальцем слева направо по верхней губе и прижал мочку правого уха.

– Помощник, подающий условные сигналы откуда-то из передних рядов.... вероятно, армянин, по имени Абакян, он всегда держится поближе к Замбендорфу, но в то же время его никогда не видно.

– А металлический стержень?

– Ну, это стандартное оборудование волшебника. Если бы вы такое увидели в другом месте, вежливо поаплодировали бы и согласились, что это ловкий трюк. Между прочим, это один аспект исследований, которыми мы с Верноном сейчас занимаемся. Поразительно. Люди, поверившие, что были свидетелями действия паранормальных сил, продолжают верить в это, даже когда соглашаются, что любой фокусник может проделать то же. Никакие обращения к разуму этого не изменят. В сущности...

В этот момент орган за Уайттейкером испустил серию высоких и низких звуков, и синтезированный компьютером голос провозгласил:

– Посетитель у входа.

Мейси взглянул на часы-саркофаг.

– Это такси. Допивайте. Перед едой пропустим еще по рюмочке.

Пять минут спустя они вышли из дома и остановились на мгновение на крыльце, глядя на светящуюся точку в вечернем небе - Марс.

– Поневоле задумаешься, - с отсутствующим видом сказал Конлон.
– В восемнадцатом столетии считалось чудом, когда первый клиппер из Бостона обогнул мыс Горн и пришел в Сан-Франциско за сто дней. И вот, полтора столетия спустя, мы за то же самое время можем долететь до Марса и вернуться назад.

– "Пределы роста", - сказал Вернон.

– Что?
– переспросил Уайттейкер.

– Я читал книжку под таким названием, - ответил Вернон.

– Никаких пределов не вижу, - сказал Конлон, глядя на звезды.
– Где их искать?

– В человеческом сознании, - ответил Мейси.

Лицо Вернона стало задумчивым, он, как и Конлон, посмотрел вверх.

– Наверно, есть где-то и другой разум, - сказал он.
– Как вы думаете, у них тоже есть психи, или это исключительно человеческая привилегия?

Мейси фыркнул и пошел к ожидавшему такси.

– Нет ничего глупее некоторых людей, - заявил он.

5

Его преосвященство Френнелеч, верховный жрец и глава Совета жрецов Пергассоса, главного города Кроаксии, восседал на своем высоком троне за скамьей Совета и смотрел вниз, ожидая оправданий обвиняемого. Высокий головной убор из тщательно выращенных блестящих органических пластин, внушительное одеяние из переплетенной проволоки, с вышивкой из полосок углерода и пластика подчеркивали его могучую фигуру и делали еще более угрожающим строгое выражение, создаваемое охладительными сосудами под подбородком и термальной раскраской металлических плоскостей лица. Прислужник, стоящий за его креслом, держал органически выращенный жезл из желтых и красных спиральных полос, украшенный орнаментированным шаром, символ высокого положения, а слева и справа от него с достоинством восседали другие жрецы, держа в стальных пальцах свои, менее значительные, символы.

Загремели тяжелые цепи, это в центре зала Совета нервно встал обвиняемый - Лофбайель, Создатель-Карт. Стражники по обе стороны от него стояли неподвижно, он на несколько мгновений тоже застыл, смущенный и испуганный. Потом Гораззоргио, капитан королевской гвардии, командовавший солдатами, которые арестовали Лофбайеля, с садистским удовольствием толкнул его в спину концом своего копья с острием из карбида.

– Говори, когда приказывает Прославленный!
– приказал он.

Лофбайель пошатнулся и ухватился за прут перед собой, чтобы удержаться на ногах.