Вообще же милиционер оказался довольно милым молодым человеком, и я зря, конечно, так испугался. Прощаясь, он предупредил, чтобы мы были осторожны и не поддавались ни на какие уловки мошенников и квартирных воров.

Вечером мы с женой пошли в театр. С нашей маленькой Инночкой осталась моя мама, которую мы для этой цели вызвали по телефону из другого конца города. Уже немолодая, но очень решительная женщина. В свете визита нашего участкового мы дали ей все необходимые инструкции.

— Только умоляю вас, Полина Григорьевна, не открывайте никому дверь, — сказала моя жена.

— Ничего, — сказала моя мама, — если кто-нибудь позвонит, я возьму скалку и открою.

— Боже мой! — в отчаянии воскликнула моя жена. — Я никуда не пойду.

— Не бойся, — сказала моя храбрая мама. — Я возьму дуршлаг или еще лучше маленький топорик для отбивных.

Жена со слезами на глазах посмотрела на меня и стала снимать с себя пальто. Я схватил ее за руки и с укором сказал:

— Мама! Дай честное слово, что ты ни при каких обстоятельствах никому не откроешь дверь.

— Хорошо! — сказала мама. — Я не открою.

Мы ушли, напоследок подергав дверь, чтобы убедиться, что мама закрыла ее.

Пока мы с женой отсутствовали, события развивались следующим образом. Вскоре после нашего ухода в дверь длинно и решительно позвонили. Мама долго молчала, крепилась, потом не выдержала — любопытство победило, она осторожно спросила:

— Кто там?

— Почтальон! — нетерпеливо ответил ей из-за двери хриплый сердитый голос. — Вам телеграмма. Откройте!

«Знаем мы таких почтальонов», — подумала мама и находчиво предложила:

— Положите у двери.

— Вы в своем уме?! — возмутился человек, выдававший себя за почтальона. — Вы должны расписаться в получении.

— Сами распишитесь! — сказала мама.

— Откройте сейчас же дверь! — заорал человек и в ярости стал трясти дверь за ручку.

Мама подумала, что настоящий грабитель не будет так возмущаться и трясти дверь, и после некоторого препирательства открыла наконец дверь. В руке она крепко сжимала топорик.

Почтальон — это был маленький пожилой мужчина в мятой форменной фуражке — с опаской покосился на топорик и попятился назад.

— Положите топорик! — сказал он.

— Где я должна расписаться? — спросила мама. — И выйдите на площадку, а то пока я буду расписываться, вы придушите меня как куренка.

— Очень вы мне нужны! — отступая, презрительно сказал почтальон. — Кто вам дал право махать у моего носа топором? Того и гляди какой-нибудь сумасшедший отрубит тебе голову…

Примерно через час в дверь снова позвонили.

— Кто там? — после долгого молчания спросила мама.

— Это сапожник, — ответил какой-то человек.

— Какой сапожник? — изумленно переспросила мама, подумав, к каким только уловкам не прибегают квартирные воры.

— Ваш сапожник, — ответил голос за дверью с явно нерусским акцентом.

Этот акцент больше всего напугал маму. Тем более в такой поздний час. Она лихорадочно обдумывала, почему сапожники ходят здесь в столь позднее время и почему они сами ходят по квартирам, вместо того чтобы в положенные часы сидеть в своей мастерской и ждать клиентов. Мама усиленно обдумывала этот сложный вопрос и молчала. Мужчина за дверью искательно сказал:

— Я принес вам сапоги.

— Какие сапоги? — удивилась мама. — Мне не нужны сапоги. У меня есть одна пара, а больше мне не надо.

— Вы сами заказывали, — терпеливо объяснил мужчина за дверью. Чувствовалось, что он говорит осторожно и не хочет поднимать лишнего шума.

— Я заказывала? — еще больше удивилась мама. В ее голове все перепуталось: она стала лихорадочно вспоминать — не заказывала ли она действительно год или два назад сапоги, и вот теперь родилась новая форма обслуживания, и ее после долгих поисков наконец разыскали. Она хотела уже открыть дверь, но на всякий случай спросила:

— А кто вы такой?

— Я знакомый вашего мужа, — сказал человек за дверью.

— Сколько вам лет? — спросила мама.

— Тридцать два.

— А мой муж умер тридцать четыре года тому назад, — сказала мама.

— Извините, — сказал человек. — Значит, я знакомый мужа вашей дочери.

— У меня нет дочери, — торжествуя сказала мама: вот наконец она и поймала его с поличным.

— Значит, я знакомый вашего сына Валерия, — обрадовался голос. — Теперь мне все ясно.

— Мне тоже все ясно, — сказала мама. — Моего сына зовут Юрий.